Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов
— Я слышал, что на Ирбитском заводе что-то такое стоит. И еще где-то под Екатеринбургом. — серьезно произнес Черепанов. — Я даже просил меня туда направить для изучения опыта, но не сложилось. Они же Демидовым не принадлежат, а казна проигнорировала мою просьбу.
— А кто этим занимается? Знаешь? Жив ли он?
— Слышал, что Игнат Софонов[7], но давно это было.
— Интересно… очень интересно… — медленно произнес граф.
— А что нам с той турбины? — осторожно спросил Путилов.
— С ней намного проще получить агрегаты большой мощности и эффективности. И котлы… если честно, они меня пугают. Пятнадцать атмосфер прилично. А если жахнет? Все в труху же разнесет.
— Обязательно жахнет, — улыбнулся Путилов. — Но потом. Если, конечно, за котлами присматривать будем.
— Может быть… может быть… Только я думаю про совсем другой тип котлов. Чтобы не огонь по трубам через воду шел, а наоборот.
— Дело не новое, — улыбнулся Черепанов. — Но подзабытое. Отец рассказывал, что слышал про умельца из Нерчинска, что такие делал.
— Жив ли он?
— Не знаю. Даже имени его не помню. Давно дело было[8].
— Хм… Нерчинск… далеко это. Туда только ехать месяца два в один конец.
— И совсем не ясно жив ли он и не похерено ли его дело. Времени-то сколько прошло.
— Да… Но ничего. Давайте с этим заканчивать. А я в Екатеринбург съезжу. Заодно попробую прикинуть большую паровую турбину.
— И бросите молодую жену?
Лев нервно дернул щекой.
Никак он не мог привыкнуть к тому, что он теперь не один.
— Я напишу, — улыбнулся Путилов. — У меня знакомые в Екатеринбурге есть. Все разузнаю. Может и ехать нет никакого смысла.
— Вот и славно.
— Только нужен нам ли Софонов? Он ведь водяные турбины строит, а вам надобна паровая, как я понял.
— Одно второму не третье, — максимально серьезно произнес граф. — К тому же есть у меня одна мыслишка… Надо бы ее с губернатором обсудить, а потом Государю написать. Дело уж больно великое.
— А что за мысль? — напрягся Путилов, прямо кожей ощутив не самые приятные перспективы поработать… много поработать.
— Я видел одну из заметок ребят, что вернулись из геологического изыскания по Каме. Они приметили, что в устье реки Вятки большой перепад высот и можно поставить здоровенную плотину.
— В долине реки же живут крестьяне.
— О чем и речь… о чем и речь. Если бы они переселились куда-нибудь под Самару, Саратов или даже Царицын пользы от них вышло бы намного больше. А по деньгам… Ну сколько там живет? Дай Бог миллион человек, ну полтора. Это семей тысяч триста. Если каждой выделить на переселение по полста рублей инвентарем, семенами и прочим, то…
— Пятнадцать миллионов рублей, Лев Николаевич! Это очень большие деньги.
— Если разбить на пять лет? Терпимо. Зато какой будет эффект! Там и поток воды большой, и перепад высоты можно хоть полста метров, тьфу ты, двадцать три — двадцать пять сажень. На такой плотине с турбины водяной СТОЛЬКО можно электричества снять — мама дорогая!
Все присутствующие нервно как-то переглянулись.
Масштаб и волюнтаризм мышления графа их порою пугал. Он же, не «отходя от кассы» поехал к губернатору, чтобы обсудить этот циклопический проект. Там ведь даже на вскидку получалось две-три сотни мегаватт мощности[9]… что как бы не больше, чем вся вырабатываемая энергия Европы. Ну может, и не вся… но все равно. А главное — бесплатно. Расхода угля, нефти или еще чего бы то ни было это не требовало…
[1] Железную дорогу южнее Москвы не стали выделять в отдельную организационную единицу, оставив Николаевской. Продолжая сквозное продвижение ветки на юг.
[2] По утвержденному Николаем пятилетнему плану развития Николаевская железная дорога должна продлиться от Воронежа через земли Донбасса в Ростов-на-Дону и далее к Анапе и Новороссийску. С тем, чтобы сделать Ростов-на-Дону важной узловой станции, отводя от него одну ветку через Мариуполь в Севастополь, а вторую — на юго-восток к Владикавказу.
[3] Первые подшипники качения употреблялись еще в Античности — это деревянные ролики для перемещения грузов, н. кораблей. До сих пор применяются. В раннее Новое время появились шариковые деревянные подшипники — из твердых пород дерева шарики использовали для облегчения поворота ветряных мельниц. В 1780 году начали использоваться первые чугунные шариковые подшипники. В 1883 году появился станок для массовой шлифовки шариков, позволивший организовать массовое производство шариковых подшипников. То есть, в 1849 году шариковые подшипники из чугуна вполне употреблялись. Это был вполне себе ходовой товар, просто не очень широко распространенный. Роликовые же начали производить в конце 1890-х.
[4] 1/20 точки это 0,0127 мм, то есть, пресловутая «сотка».
[5] Картером в данном случае называется верхняя деталь, к которой все обычно и крепится. Нижняя часть картера с поддоном здесь просто поддоном и называется для удобства.
[6] Несмотря на то, что в наши дни массовые коленчатые валы делают монолитными, так было не всегда и до сих пор сохраняется не везде. На определенном этапе делать именно массовые коленвалы цельными стало выгодно. Но там, где у них особые нагрузки, особые требования по ремонту и балансировки они до сих пор сборные. На крупной технике (включая судовые агрегаты), на гоночной и специальной, кое-где в авиационной и так далее. Ну и исторически весьма популярное решение.
[7] В 1837 году Игнатий Евстафьевич Софонов (1800–1873) поставил свою первую водяную турбину на Нейво-Алапаевском заводе, которая на том же объеме воды выдавала вдвое большую мощность. В 1839 году он поставил более мощную турбину на Ирбитском заводе. В 1841 году создает свою самую совершенную турбину с КПД 70% (у первой было 53%) на Нейво-Шайтанском заводе.
[8] Речь идет о Степане Васильевиче Литвинове (1785–1843), который в 1817–1827 годах сконструировал и прямоточный котел, и пароперегреватель, и вообще много всего интересного напридумывал. Но, так как работал он в Нерчинске и не был иностранцем, это все благополучно позабыли надолго.
[9] 200–300 МВт это 271–407 тысяч лошадиных сил.
Часть 2
Глава 3
1849, май, 6. Петергоф, Александрия
— Доброе утро, Алексей Федорович, — произнес император, входя в небольшое помещение. —
