Деньги не пахнут 3 - Константин Владимирович Ежов

– Не о недвижимости ли речь? – прозвучал голос из-за стола.

– О ней.

И тогда в воздухе повис горьковатый запах железа – напряжение стало почти осязаемым. Всё упиралось в землю, в каменные стены и крыши – в недвижимость Epicura. Именно она притянула акул. Harbor Lobster уже ушёл с молотка, но Toscana Garden оставалась в собственности. Стоило выделить её в отдельный инвестиционный фонд – и дорога к переговорам откроется.

Но Уитмер ударил по столу взглядом, твёрдым, как гранит.

– Нет.

Его логика была понятна. Владение собственными зданиями спасло компанию во время кризиса, уберегло от шатаний рынка. В этом крылась часть его наследия, вершина достижений. И сейчас требовали разрушить то, чем он гордился больше всего.

– Сохранение кресла сейчас важнее всего? – прозвучал холодный вопрос.

– Нельзя выиграть войну, просрав важнейшее сражение. Нужна не жалкая передышка, а возрождение Epicura.

Слова упали тяжело, как камни.

Спор зазвенел, как натянутая струна. Один упирался в необходимость немедленного торга, другой видел в этом предательство основ. Пирс убеждал: избавившись от недвижимости, можно будет стряхнуть акул, перегруппироваться и позже выкупить всё обратно. Уитмер молчал, но в этом молчании слышался стук сердца – упрямый, ритмичный, как удары барабана на марше.

Воздух сгущался, и казалось, что сам стол вот-вот треснет под тяжестью слов. В зале заседаний повисла тягучая тишина, похожая на густой дым после костра. Где-то в углу негромко щёлкнули часы, и это сухое "тик" будто подчеркнуло паузу в разговоре.

– Предложите иную стратегию – и она будет рассмотрена, – прозвучал спокойный, но напряжённый голос.

– Другого пути нет, – ответ последовал мгновенно, как удар молотка о наковальню.

Молчание растянулось, словно натянутая струна. В прошлом, в иной жизни, Уитмер рано или поздно поддался бы Пирсу. Тогда иного выбора действительно не существовало. Но сейчас всё иначе.

Взгляд Уитмера сместился, тяжелый, изучающий. Он задержался на фигуре, стоящей позади Пирса. Свет из-под потолка скользнул по его лицу, и в этом внимательном взгляде мелькнул интерес – не ожидание чуда, а скорее желание ухватиться хоть за что-то.

– Каково ваше мнение? – спросил он после паузы.

Вопрос прозвучал так, будто хозяин дома открыл щёлку в наглухо закрытой двери. Это ещё не доверие, но уже право войти.

Пирс метнул быстрый взгляд – испытующий, холодный. Потом кивнул. Разрешение получено.

Тяжёлые шаги по ковру отозвались глухим эхом. Встав перед обоими, начал говорить и голос разрезал воздух:

– Следует не уходить в переговоры, а напротив – вступить в открытое столкновение. Обратиться прямо к акционерам и отстоять нынешний совет директоров.

Пауза накрыла зал, как внезапное отключение электричества. Даже кондиционер будто зашумел тише.

– То есть вы предлагаете изначально готовиться к голосованию? – спросили осторожно.

– Именно так.

Лица Уитмера и Пирса одновременно застыли, словно покрылись инеем. Шансы на победу в предстоящем собрании казались ничтожными – и именно потому Пирс предлагал обойти само голосование. А теперь звучало предложение рвануть напролом.

– Выборов не выиграть, – бросил Пирс. – Совет уже проиграл доверие. Он одобрил продажу по смешной цене, принёс трёхсотмиллионный убыток. Акционеры этого не простят.

Сомнения резанули воздух, но голос прозвучал твёрдо:

– Это не так. Прощение возможно. Главное – правильно построить игру.

В такие моменты речь идёт не о цифрах, а о сердцах и настроении толпы. Нужно не оправдываться, а захватить внимание.

– Не только примут этот убыток, – слова звучали уверенно, – но и поддержат новые шаги компании.

Уитмер нахмурился, взгляд его стал тяжёлым, как свинец. Скепсис был ожидаемым – кто поверит новичку, пусть даже блестящему?

– Невозможно. Никогда акционеры не мирятся с потерей капитала. Даже если жертва оправдана будущим.

Ответ пришёл спокойно, с тенью улыбки, лёгкой, почти философской:

– Существует игра, в которой люди продолжают участвовать, даже терпя поражение. Она затягивает сильнее любых доводов. И стоит лишь использовать эту человеческую слабость.

В комнате будто стало теснее. Слова повисли в воздухе, оставив загадку.

– Игра эта – азарт. Ставка. Пари.

Звучало это как раскрытая карта в кульминационный момент партии.

***

"Ставки".

Слово едва прозвучало в комнате – и у Пирса словно пересохло во рту. Горькое ощущение на языке, сухой щелчок глотки; в голове всплыли кадры прежних безумных авантюр Сергея Платонова, как старые киноплёнки, поцарапанные и шевелящиеся в притухшем свету.

В памяти вспыхнули две истории: сперва дерзкий спор на зарплату, который взорвал офис изнутри — голосовые перепалки, шорох съехавших папок, и в результате – уход более чем десяти MD, словно урон от внутренней бури; затем - безумный всё в, ставка в 26,8 миллиона долларов на одну акцию, после которой голдмановские коридоры превратились в азартный зал: звенящие телефоны, бессонные клавиши, запах горького кофе и сигаретного дыма, смех и нервный гул, будто над этим зданием пронёсся ураган.

Теперь, слово "ставки" прозвучало в третий раз – но не внутри банка, а под прицелом хищных фондов и разъярённых акционеров. Вид у Пирса стал напряжённым: на висках выступила вена, пальцы сжались вокруг ручки, ноготь скреб по коже бумаги. Инстинкт кричал – немедленно отозвать Сергея в тень, пресечь безумие. Но тут же здравый расчёт взял верх: эмоциональный приказ обернулся бы только ошибкой. Пирс привык принимать решения, выверенные на твердой логике, а не на приливах адреналина.

"Прямое столкновение, да?" – прошуршали губы Пирса, ровным, почти хрустящим тоном. В комнате повисла вязкая тишина, в воздухе зазвенел кондиционер, как далёкий феникс. Для новичка эта идея выглядела настолько безрассудной, что казалось – стоит только крикнуть "Стоп", и спектакль кончится.

Но у Уитмера в глазах промелькнул интерес: даже если сейчас попытка будет пресечена, если клиент увлечётся – разговор неизбежно превратится в дуэль между ним и Сергеем Платоновым, и Пирсу не останется роли, кроме наблюдателя. Значит, одно оставалось сделать – заложить фундамент критики: «Начните с начала, детально разложите логику», – потребовал Пирс ровно и жёстко.

Задача – холодно и методично разобрать аргументы Сергея, показать их уязвимости, лишить задора сил и убедить Уитмера в опасности риска. В этом зале, среди шелеста бумаг и мягкого скрипа стульев, решалось одно: не допустить очередной игры с огнём – ни за пределами банка, ни