Клуб любителей искусства и расследований - Марк Экклстон
По другую сторону от бампера нашлась деревянная калитка. Она легко распахнулась в узкий проулок, тянущийся вдоль дома. В конце виднелся небольшой сад. Точнее – неухоженная лужайка, окруженная высоким забором из деревянных панелей, пахнущих креозотом. К задней части дома был пристроен деревянный навес, затенявший внутренний дворик с бетонным полом. Из садовой мебели там стояли только белые пластиковые стулья и стол.
Астрид собиралась уходить, когда увидела выходящего из сарая в глубине сада отца Рен. Он заметил ее, мотнул головой, затем повернулся спиной, чтобы запереть дверь сарая. Астрид сняла рюкзак, села на один из пластиковых стульев и стала ждать, пока мужчина пересечет лужайку.
– Чувствуйте себя как дома, – бросил он.
– Я звонила.
В руках он держал моток зеленого кабеля, усеянного разноцветными лампочками. Отец Рен начал распутывать провода и раскладывать гирлянду на бетоне.
– На следующей неделе у Рен день рождения. Я устраиваю для нее вечеринку-сюрприз. Несколько друзей. Барбекю.
– Очень мило.
– Вы знали, что у нее день рождения?
Астрид покачала головой. Похоже, она угодила в ловушку.
– И все потому, что вы ничего не знаете о моей дочери. Верно? – Ловушка захлопнулась.
– Я знаю, что у нее потрясающий талант. И в Королевском колледже искусств, как нигде в Британии, умеют взращивать такие таланты.
– Да, вы и вчера это говорили. – Он начал крепить гирлянду к одному из столбов навеса. Дойдя до верха, он перекинул провода через балки и оставил их свисать. – И я не передумал. Идея не очень хорошая.
Астрид отметила, что он использовал слово «я», когда говорил о решениях относительно будущего дочери. Не «мы». Позволял ли он ей хоть что-нибудь решать самой? Астрид оглядела сад. Несколько штрихов явно добавила Рен. На стене керамическая маска Зеленого Человека. Высокая скульптура в виде поганки на клумбе. Казалось, в доме живут только отец и дочь. И уже довольно давно.
– А что думает ее мать? – Астрид тут же пожалела, что задала этот вопрос.
Ее сверлил холодный взгляд.
– Кто?
– Мать Рен.
– Мы живем вдвоем. Об этом вы тоже не знали. – Он поднялся на белый пластиковый стул и стал наматывать гирлянду на другой столб.
– Чем будет заниматься Рен, если не поедет учиться?
– У нее все будет хорошо. На острове много работы. Особенно летом. А искусство по-прежнему останется ее хобби.
– Хобби. Я думаю…
– Нет, хватит. – Он слез со стула. – Вы знаете, почему не можете успокоиться? – В его голосе зазвенело напряжение.
– Объясните мне. Я заинтригована, – сказала она, скрестив руки на груди.
– Потому что любите вмешиваться в жизнь других людей. Не зная, что для них лучше. – Он продолжал крепить гирлянду, даже не глядя на Астрид. – Я отец Рен. Я знаю, что для нее лучше – быть здесь. У себя дома. И не нужно соблазнять ее надеждами на поступление в какой-то там лондонский колледж.
– Вы держите ее в клетке.
Он выпустил гирлянду из рук.
– Вы даже не представляете, как тяжело Рен в быту. – Еще немного, и он бы сорвался на крик. – Как она выживет одна в большом городе?
Астрид встала. Она хотела сказать только одно. Ей нужно было донести до отца Рен свою мысль, пусть даже он с ней не согласен.
– Я не знаю вашего имени.
– Майкл.
– Что ж, Майкл. – Она глубоко вздохнула. – Я думаю, вы прикрываетесь ее инвалидностью. Не хотите ее от себя отпускать. Я вас прекрасно понимаю. Она чудесная, и вы хотите, чтобы она была всегда рядом. Но вы мешаете ей стать той, кем она может стать, и однажды горько пожалеете.
Он и бровью не повел – не стал даже вникать в смысл ее слов.
– У вас есть дети, Астрид?
– Нет.
– Тогда вы понятия не имеете, о чем рассуждаете.
– Думаю, все родители через это проходят. Все боятся отпускать детей в большой мир.
– Знаете, чем вы могли бы помочь, Астрид?
– Чем же?
– Наведите порядок в собственной жизни. Ну, заполните дыры, вылечите травмы или что там у вас. Прежде чем решать проблемы других людей, разберитесь сначала со своими. И желательно не втягивая мою семью. Вы меня поняли?
Он подошел к розетке и включил гирлянду. Лампочки засветились.
– Прекрасно… – Он отступил назад и с удовлетворением оглядел свою работу. – Да, Рен понравится. Вы согласны? – спросил он беззаботно, как будто они ни о чем другом и не говорили.
– Непременно.
Астрид надела рюкзак и ушла.
* * *
В конце улицы стоял указатель с надписью «Гавань Ярмута – 3/4 мили». Он указывал на узкий переулок. С одной стороны высился вдоль домов забор из деревянных панелей. С другой стороны до самого горизонта простирались пшеничные поля. Астрид толкала велосипед вперед, пока не миновала забор. Там она увидела скамейку с видом на поля. Она села, закрыла глаза и вдохнула свежий воздух. Попыталась прожить свою печаль.
В поле рос дуб. Фермер посеял вокруг него пшеницу, и тот стоял посреди зеленых колосьев. Астрид неотрывно смотрела на дерево. Смотрела, как ветер колышет листья. Как трепещут перышки на птичьем крыле.
Ее задело. То, что сказал отец Рен. Потому что он прав. Она уже призналась себе. Вместо того, чтобы справиться со своим одиночеством, она вмешивалась в жизнь других людей. Пыталась изменить Фрэнка, чтобы он ладил с Аннабель. Начала расследовать смерть Виктора Лича. Так ведь проще. Поощряла Рен поехать в художественный колледж. Нет, подумала вдруг Астрид, в этом она права. И она не отступит.
Глава 31
Путь до «Приюта кроншнепа» занял меньше пятнадцати минут. Войдя в каюту, она выключила телефон и сунула его в тумбочку у раковины. Чтобы избежать искушения. Ей хотелось сосредоточиться на отчете о коллекции картин. И забыть о расследовании и о том, что сказал Майкл.
Работа спорилась. Астрид загружала фотографии. Писала, как отреставрировать каждый предмет для выгодной продажи. Требуемое время, материалы и затраты, а также то, насколько может увеличиться цена. Как и просил Энди Марриот.
Она оторвалась от ноутбука почти в четыре часа. Без малого половина картин была внесена в отчет. Девушка размяла шею и плечи. Затем съела на обед – очень поздний – бутерброды с сыром. Переоделась. Пришло время встретиться с Трантером и выяснить, что ему известно.
В Каусе к парусному спорту относились серьезно. Автомобиль, который за ней прислали, оказался большим шикарным
