Последний Туарег - Альберто Васкес-Фигероа
Теперь, спустя тысячи лет, с объединением двух семей весь бизнес останется в доме, и первый сын пары станет одним из самых богатых людей страны.
Для массового праздника был выбран небольшой оазис, где поставили почти сотню красивых шатров разных цветов или узоров, в зависимости от племени, к которому принадлежали гости. На берегу лагуны установили большую сцену, на которой музыканты, танцоры, иллюзионисты, рассказчики и поэты выступали весь день и часть ночи.
Так как молодожены хотели, чтобы церемония прошла по самым древним обычаям, присутствие моторных транспортных средств было запрещено. Их следовало оставлять за два километра от оазиса, под большими навесами, которые были искусно наклонены, чтобы защищать не только от солнца, но особенно от ветра, который дул с северо-востока, унося с собой мелкие песчинки, которые в противном случае могли попасть в моторы и механизмы.
Также были запрещены радиоприемники, компьютеры и мобильные телефоны, а ночное освещение обеспечивалось факелами, кострами из ароматной древесины и лампами с душистыми маслами.
Каждый, кто решал принять приглашение, составленное Суилемом Баладе, которому пришлось немало потрудиться, чтобы никого не обидеть и не вызвать «чувствительности», заранее знал, что он должен будет добраться на украшенных верблюдах, которые ждали их там, где оставляли транспорт, надеть церемониальные одежды, соответствующие своему рангу, не носить оружие, не употреблять наркотики и не обсуждать политику или религию в течение дней, пока длилось великолепное празднование.
Благодаря своим связям и щедро вложенным деньгам в нужные руки, обе могущественные семьи добились того, чтобы активисты Азавара, центральное правительство, войска быстрого реагирования и исламские фундаменталисты приняли временное перемирие, утверждая, что существуют обстоятельства, при которых согласие, мир и любовь должны превалировать над политикой, ненавистью и насилием.
Согласно традиции, церемония была проведена в мечети Кидаля имамом, другом обеих семей, уважаемым и добрым морабитом Сонго Бабангаси, но без присутствия жениха и невесты, поскольку, хотя времена изменились, и последние сами выбирали себе пару, бедуины любили сохранять видимость, хотя бы в знак уважения к старшим.
Если их родители научили их выживать в таком суровом месте, как пустыня, их первой обязанностью было показать свою благодарность, а лучшим способом было признание, что пока пустыня не изменится, а она скорее распространялась, чем улучшалась, единственным наследием, на которое можно было рассчитывать, был бесценный опыт, переданный их родителями.
Ритуал предусматривал, что невеста и ее самая близкая подруга занимают небольшой шатер, который каждое утро разбирали, чтобы тут же вновь возвести, увеличивая его размер и удобства. Это было способом показать, что они умели выполнять работу кочевых женщин и что надеялись, что брак будет настолько удачным и счастливым, что им потребуется все больше места для своих многочисленных детей.
Тем временем бабушки занимались сложной задачей отгонять злых духов гри-гри, которые всегда завидовали человеческому счастью и для которых свадьба была самым подходящим местом для выполнения своих коварных замыслов.
Умелые мастера вырезали из серебра бесчисленные амулеты, чтобы держать таких нежелательных существ подальше от оазиса. Считалось, что в такие дни они могли сделать мужчин импотентами, а женщин фригидными.
А брачная ночь, в которую пара не наслаждалась друг другом, предвещала мрачное будущее не только для них, но и для их потомков.
В конце концов, гри-гри были лишь плодом воображения, а пожилые женщины знали, что воображение склонно подшучивать в самые неподходящие моменты.
Дорогие амулеты и труд пожилых женщин, несомненно, принесли свои плоды, потому что на третий день в оазисе все еще царили смех и радость. Пока светило солнце, гости развлекались верблюжьими скачками, стрельбой в воздух и футбольными матчами, где молодые игроки клуба, спонсируемого отцом жениха, демонстрировали свое мастерство даже на песке.
С наступлением ночи, после того как гости насладились впечатляющим закатом, пока стаи перелетных птиц пересекали небо, направляясь на север, зажгли костры. После пиршества, где на глазах гостей жарили ягнят, козлят, кроликов и кур, большинство собравшихся расположились перед сценой, с нетерпением ожидая выступления знаменитого поэта из самой Мекки, колыбели Пророка.
Прежде чем он выступил, на сцене появились фокусники, комики, музыканты и танцовщицы. Затем устроили перерыв, во время которого подавали всевозможные сладости, и, наконец, человек, удостоившийся чести родиться в тени Каабы в Святом Городе, начал воспевать сказочные подвиги самого благородного и славного из королей:
На спинах верблюдов,
на спинах лошадей,
выходя из ниоткуда,
с пустыми руками,
так они пришли.
С верой как мечом,
с зелёным знаменем
и чистым взглядом,
так они пришли.
Откуда же они вышли?
Из далёкого прошлого,
из печального поражения,
из смерти и плача.
И вновь идут они дорогой
к ещё большей смерти и плачу,
ведь их всего лишь тридцать,
а врагов слишком много.
Турецкое золото
купило предателя,
турецкое золото
оплатило пушку,
но турецкое золото
не покупает любовь,
а Аравия любит
своего господина.
Гацелю Мугтару нравилась эта эпопея, но он всегда задавался вопросом, как могло случиться, что всего за столетие был утрачен дух человека, который не только демонстрировал удивительный ум, но и проявлял глубокую любовь к свободе, согласию и справедливости.
Отец почти сотни детей, которые породили целую плеяду паразитирующих «принцев», бездарно растрачивающих огромные богатства, добываемые нефтью, одновременно устанавливая в стране своего героического прадеда жестокий диктаторский режим, полностью игнорируя «наследие выдающегося предка, которому они всем обязаны».
Турки свирепы,
а союзник их жесток,
но они их не боятся,
несмотря на их число.
С зелёным знаменем
и верой как мечом
так идёт Сауд
на белом коне.
Он идёт отвоевать
украденное королевство,
он идёт вернуть
поруганную честь.
Сауд приближается
на белом коне,
а турки его игнорируют,
потому что их слишком много.
Но Сауд скачет
на белом коне,
потому что его врагов
никогда не бывает слишком много.
По мнению Гацеля, Сауд из Аравии заслуживал быть туарегом. Хотя по его жилам никогда не текла кровь Народа Вуали, Ланцы или Меча, было очевидно, что его мировоззрение совпадало с их взглядом на мир. Аскетизм и братство, продиктованные суровыми условиями среды, в которой они родились, были ему близки. Туареги – единственный народ, способный веками оставаться на песчаных просторах, подобно семенам ачеба, которые отказываются расти в возделанных полях или у колодца,
