Крестные матери - Камилл Обре
Филомена внезапно ощутила, как на нее снизошло ощущение абсолютного покоя. Должно быть, все из-за его голоса. Тот был настолько мелодичен, еще прекраснее, чем его внешность, с теплой музыкальностью, которая зачаровывала ее, будто она сидела перед камином и впадала в транс от наблюдения за языками пламени.
– Да, я с удовольствием посмотрела бы на него, – мягко ответила она.
Удовольствие, которое он получал от своей работы, было так ярко написано у него на лице, что ей показалось это трогательным.
– Вот такой я человек, – просто сказал Марио. – Что ты думаешь? Хотела бы ты стать частью нашей семьи?
Она застенчиво кивнула. Мысли ее были настолько четкими, что она боялась, что их можно будет прочитать у нее на лице. «Да, ты красивый, и с тобой я смогу попасть на другую сторону жизни, где находятся счастливые люди. И для этого я сделаю все, что потребуется, – выйду замуж, рожу детей, украду, убью, – пока это позволит мне спать в хорошей постели, жить в теплом доме, есть достойную еду и хранить своих детей от невзгод жестокого мира».
Он продолжил говорить все тем же спокойным, мелодичным голосом, но в нем появилась дополнительная глубина.
– Затем, если ты думаешь, что сможешь выйти за меня замуж, я хотел бы узнать кое-что до того, как сделаю предложение. Все, что я хочу, – честный ответ. Кто ты на самом деле такая?
Филомена подавила ошеломленный вздох. В панике ее сердце забилось в бешеном ритме. Она – в беде и сразу это поняла. Прошлый опыт научил ее распознавать надвигающиеся неприятности, и она сразу их почуяла.
– Понимаешь, – задумчиво произнес Марио, – маме было абсолютно наплевать, как ты выглядишь. Но мне – нет. Не то чтобы я хотел красавицу-жену. Мне просто нужно было увидеть твое лицо, чтобы понять твою душу. Я не сказал матери, что узнал из писем адрес свахи, написал ей и попросил прислать фотографию Розамарии. Я никому об этом не говорил. Только тебе.
Он спокойно достал бумажник и вытащил из него фотографию. Филомена увидела на ней лицо Розамарии. Она была в платье, которое купила для поездки, – значит, сваха попросила ее фотографию примерно в это же время. В своем нетерпении и возбуждении Роза не успела рассказать Филомене о том, что ее будущий жених наконец-то захотел на нее взглянуть. Возможно, именно это Розамария имела в виду, когда прошептала «я так много хочу тебе рассказать», а потом они поехали в Неаполь и разделили на двоих мороженое на каменных ступенях церкви.
На секунду боль от воспоминаний о веселой Розамарии стала невыносимой. Филомена сглотнула и замерла неподвижно.
– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Марио.
Глаза Филомены наполнились слезами.
– Это Розамария, моя кузина, – сказала она. – Она погибла перед самой поездкой к тебе. Я не хотела занимать ее место. Но, похоже, в дело вмешалась сама судьба.
Глубоко вздохнув, она рассказала ему о том дне, когда бомбежка Неаполя перевернула всю ее жизнь, и о судьбоносной путанице с именами – одно осталось на могиле, другое было на билете в Америку.
Марио внимательно слушал со своим обычным вдумчивым и непроницаемым видом.
– Теперь ты знаешь правду, – наконец сказала Филомена. – Что ты будешь с ней делать? Ты расскажешь своей семье? Если ты хочешь, чтобы я ушла, – я уйду, но, пожалуйста, дай мне время, чтобы подготовить побег.
У нее были самые смутные планы на случай непредвиденных обстоятельств. После бомбардировки Неаполя, когда она по рекомендации священника нашла недолгое укрытие в монастыре, она заверила их, что скоро отбывает в Америку, и пожилая монахиня дала ей название агентства по трудоустройству в Нью-Йорке, в которое Филомена сможет обратиться, если ей понадобится помощь. Если она не сможет найти это агентство, она собиралась просто пройти по хорошим районам города и стучаться в двери шикарных особняков, чтобы предложить свои услуги в качестве служанки, и устроиться на работу к первым, кто согласится ее взять.
– Я никому не скажу, – ответил Марио. – Но есть у меня еще один вопрос.
Филомена ждала, охваченная страхом.
– Как тебя зовут по-настоящему? – спросил Марио. – Я никому не скажу твое имя. Мне просто самому хочется его знать.
Когда она сказала, он повторил с улыбкой:
– Филомена. Да, оно больше тебе подходит. Но в семье я буду по-прежнему звать тебя Розой. Хорошо?
Она была не готова к тому, что почувствует, услышав из его уст свое имя. Он произнес его ласково, с искренней теплотой. Какое облегчение – слышать собственное имя, пусть даже и один-единственный раз. Ей, конечно, на этом следовало бы успокоиться, но она хотела знать кое-что еще.
– Тебе не важно, женишься ты на мне или на моей кузине? – спросила она настороженно. – Почему тебя не заботит, на какой именно девушке ты женишься?
– Меня это заботит, – ответил он удивленно. – Но когда дело доходит до матери, лучше с ней не спорить – пусть себе воплощает свои планы. А затем я смогу сам сделать выбор. Думаю, мне еще было любопытно – что же это за девушка, которая пересекла океан только для встречи со мной? Почему она так поступает? Для меня это звучало как сказка. Я подумал, что, по крайней мере, нужно с тобой познакомиться. Если дело не пойдет, я всегда могу позволить тебе отменить свадьбу.
Филомена подумала, что, если бы она не нравилась Марио, он, возможно, угрожал бы раскрыть правду до тех пор, пока она сама не согласилась бы уехать.
– Почему твоя мать хочет побыстрее тебя женить? – спросила она.
Марио глубоко вздохнул.
– Мы с тобой молоды, но этот мир такой древний. И сейчас в нем идет очередная большая война. Но, возможно, мы с тобой сможем получить выгоду из всего этого безумия. Если бы не война, моя мать не спешила бы меня женить и мне не позволили бы заняться собственным бизнесом. Но из-за войны она стала очень суеверной. Она думает, что ангел смерти пощадил ее сыновей в этой войне, поэтому он обязательно придет за мной, если меня не защитить. Она знает законы лучше любого юриста и
