Посредник - Женя Гравис
– А кто еще из одаренных есть в вашей семье?
– Немного. Маги, особенно некроманты, рождаются редко. Моя троюродная кузина Аделаида Сима – магесса. Она вообще живет в Корее. Или в Японии? Когда-то вышла замуж за тамошнего князька, ныне вдова. Кстати, она как раз той самой «бледной наружности», о которой вам в школе рассказывали.
– У нее, прошу прощения, есть какой-то изъян во внешности? Она всегда под вуалью…
– Нет, что вы. Вполне привлекательная женщина. Просто играет в загадочную незнакомку, любит, знаете ли, напустить туману. Этакая черная вдова. Насколько я знаю, ее последнее увлечение – спиритические сеансы. Не удивлюсь, если она и в Москве проведет пару приемов, воспользуется возможностью.
Митя не переставая строчил в блокноте. Слушать Зубатова было невероятно увлекательно. «Доверяй, но проверяй», – напомнил себе Самарин. Этот соврет – недорого возьмет. Но как же складно и интересно выходит!
– Кто еще из одаренных… – Лазарь Платонович почесал лоб. – Мартын, или Мартин, из южноамериканской ветви Рохас, ему два года всего, их семья на похороны не явилась. А, еще Светозар Федорович Зубатов. Или Zubatoff на американский лад. Ему уже под восемьдесят, живет в Штатах. Дар слабенький, он им и не пользовался никогда, поэтому из Америки не уехал. А там, знаете ли, стихийный фон для магов совсем негодный.
– Примерно как сейчас в России?
– Наверное, еще хуже. Даже проверять не хочу. Мне и здесь-то не по себе.
– А как это… ощущается?
– Как? – Зубатов задумался. – Вы когда-нибудь погружались на морское дно?
– Не довелось.
– А мне довелось. Генри Флюсс, гениальный британский изобретатель, он работал над прототипом водолазного костюма для глубоких погружений, а я согласился побыть испытателем. Знаете, в Красном море роскошная фауна и флора, я до этого плавал с маской и восторгался богатством красок этого мира. Мне казалось, что на дне будет в сотни раз красивее. Реальность, увы, оказалась гораздо суровей ожиданий. Представьте: на вас тяжелый костюм под две сотни килограмм, сверху давит толща воды. Вы глухи, почти слепы, двигаетесь с грацией бегемота, потеете примерно так же и при этом даже не можете почесать нос. И в такой экипировке вам нужно… ну, скажем, вдеть нитку в иголку. Так вот. Будучи магом, оказаться в почти нулевом магическом фоне – в десятки раз хуже.
– Не знал, что все так… плохо.
– Эх. – Зубатов вдруг вытащил из вазочки с цветами желтый одуванчик, сжал в пальцах и начал что-то шептать.
Некоторое время ничего не происходило, а потом цветок медленно увял, сморщился и поник.
– Э-э-э… впечатляет, – осторожно заметил Митя.
– Да не лукавьте, – отмахнулся Лазарь Платонович. – Впечатляет – это когда в секунду рассыпается в прах. А тут… В общем, я не хотел бы задерживаться в России надолго. После Великого Разлома нам тут стало совсем невмоготу.
– Пока идет следствие, я бы настоятельно просил вас задержаться. Кстати, где вы остановились?
– У Хаудов. Хоть на гостинице сэкономил.
– Нуждаетесь в средствах?
– Не то чтобы… Но Москва как-то вздорожала, да и я, честно говоря, стал неприхотлив. Когда годами спишь в палатке, отбиваясь от москитов, родные русские комары кажутся милейшими созданиями.
Половой возник неслышно и поставил возле сыщика еще одну чашку чая, а перед Зубатовым водрузил увесистый горшочек.
– Гурьевская каша-с. С медом, орехами, каймаком. Испробуйте-с, господин хороший, у нас лучшая в округе.
Вид у полового был озабоченный, как будто он боялся, что гость сейчас хлопнется в голодный обморок. Мужичок обвел тревожным взглядом стол и, пробормотав «закусок обновить надобно», снова удалился.
Зубатов зачерпнул густой каши с карамельными пенками и отправил полную ложку в рот.
– Ну вот! Умеем же мы нормально с пшеницей обращаться. Наконец-то манка, а не опостылевший кускус!
– А что такое кускус?
– Пшеничная крупа. Гадость редкостная. Но немногим получше, чем бсисса. Это жареная пшеничная мука. А еще есть асида – та же мука, только заваренная кипятком. Вот, по сути, и вся африканская кухня.
– Звучит не очень аппетитно…
– И на вкус дрянь. Мясо и рыба там редкость. Климат такой, что они начинают портиться еще при жизни. Так что африканцы засыпают мясо диким количеством красного перца. Полагаю, чтобы заглушить вкус и запах подгнившего. Я-то маг, у меня организм крепкий, но и то в первый раз проняло как в паровом котле. Да, огневик, пожалуй, такую стряпню оценил бы…
Митя бы еще с удовольствием послушал о заморской кухне и африканских обычаях, но вспомнил, что беседует все-таки по службе. И с вероятным подозреваемым.
– Лазарь Платонович, давайте вернемся к делу. Тот самый перстень с рубином. Как его назвал Утешев? «Око Орхуса»? Это образное название, как я понимаю?
– Отчего же? Самое что ни на есть око. Орхуса. Настоящего.
– Но это невозможно. Это же сказка, апокрифическая легенда, не подтвержденная…
– Это она у церковников неподтвержденная. – Зубатов порыскал глазами по столу и подтянул к себе блюдо с фруктами. – Они утверждают, что восьмой ученик Диоса, получивший дар Смерти, всегда был одноглазым. Однако это неправда. В чародейских рукописях примерно до тринадцатого века его изображали и описывали как человека с двумя глазами. А в тысяча двухсотом году, и я точно это знаю, он вырвал свой правый глаз, считая, что именно в нем заключена сила. Полагаю, к этому времени дар начал его несколько тяготить.
– Погодите, тысяча двухсотый… Он к тому времени уже умер давно.
– Глупости. Это же очевидно: ученик, получивший власть над Смертью, не может умереть сам. Это и дар, и проклятье. Орхус до сих пор жив, я в этом убежден.
– Кажется, я начинаю понимать отца Илариона, который обвинил вас в богохульстве.
– Дмитрий Александрович, поверьте мне: уж родную стихию Смерть я изучил в гораздо большей степени, нежели мой воцерковленный родич. Орхус совершил ошибку, полагая, что сила сосредоточена в одной части. Он избавился от глаза, но это не помогло. Сила в крови, в каждой клетке одаренного. Утраченный орган он сделал артефактом, и с тех пор перстень передается от предка к предку. Предпоследней его владелицей была наша дорогая Дарья Васильевна, а нынешний хозяин, вероятно, вы. И мне крайне любопытно почему.
– Может быть, я тоже своего рода одаренный? Или дальний родственник? – с вызовом ответил Митя.
Зубатов посмотрел на сыщика с доброжелательным снисхождением.
– Спешу вас разочаровать. Я, конечно, чувствую себя на родине как в водолазном костюме, но даже моих скудных магических сил хватает, чтобы понять: вы мне не кровный родич. И, как ни прискорбно для вас – совершенно обычный человек без малейшей капли дара.
Глава 11,
В которой говорится о слабостях
– Вы сказали,
