Дикие питомцы - Медланд Амбер

Итак, Айрис, много ли вы пьете?

Смотрю на нее, как загнанная в угол собачка. Да не больше, чем все остальные.

Она крошит в аквариум бледно-желтые хлопья. Те оседают на поверхности воды.

Все – коварное слово, Айрис. Возьмите, к примеру, меня – я вообще не пью. Пино Гриджо? Не интересуюсь. Дайкири? Нет, сэр. Пина-колада? Спасибо, не надо. Позвольте сказать, что те, кто утверждает, будто стакан вина за ужином полезен для здоровья, просто заблуждаются. И заблуждение это очень опасно.

Я бормочу себе под нос, что я ведь из Европы. А она спрашивает – разве не из Британии? А потом накрепко закрывает аквариум крышкой. Мне кажется, вас что-то тревожит.

Просто неделька выдалась та еще, отвечаю я.

Ох, мне ли не знать, каково это, отзывается она. Мне клиенты в любое время суток названивают – Дональду такое и не снилось. А как насчет социальной жизни? Вы завели друзей?

Я играла в бир-понг – как-то раз видела такое по телеку. И казалась себе этакой девчонкой из женского клуба. Но в самом разгаре игры вдруг поняла, что, кроме меня, ни одной девушки в баре больше нет, одни заросшие бородами мужики. Потом я вдруг заметила, что шарик весь грязный от того, что постоянно падает на затоптанный пол. Я ушла в туалет, там меня стошнило, я умылась и отправилась домой спать. Да, отвечаю я, да-да, конечно. Я все время завожу друзей.

Раньше у вас уже бывали приступы тревоги?

Я не верю в приступы тревоги.

Лидерман берет со стола текст, который я туда положила. Это улучшенная версия первого варианта, покоящегося сейчас в мусорном ведре. А тот, в свою очередь, был переписан с кучи салфеток из разных баров.

Она меряет меня долгим пристальным взглядом. И спрашивает – значит, два небольших бокала вина за вечер?

Я чопорно киваю.

Избавлю вас от лекции о том, какому риску вы себя подвергаете. Я могла бы рассказать, как дурно это влияет на печень, почки, нервную систему и уровень сахара в крови, а также о том, что алкоголь оказывает депрессивное воздействие, но вы умная девушка. Вы все это и так знаете. Можете показать на пальцах, какого размера эти небольшие бокалы?

Вот и первая жертва безумной обжираловки в аквариуме. Одна из рыбешек всплывает брюшком кверху. Я вспоминаю Нэнси и ближе сдвигаю большой и указательный пальцы.

Я получаю первое бумажное письмо от Эзры и целую неделю храню его на подоконнике. А когда наконец открываю конверт, из него выпадает голубая тетрадка. Записки при ней нет. Это сны Эзры.

Я в лесу. Местность знакомая, но вокруг темно. Пытаюсь выбраться по своим же следам, но, куда бы я ни свернул, ничего не меняется. Вокруг очень высокие деревья, а просветы между ними широкие и прямые, как проспекты. Слышу рев двигателя и думаю, что смогу поймать попутку. Это хороший признак, раз теперь я могу думать во сне, значит, с осознанными сновидениями наметился прогресс. Но тут все заволакивает дымом, и я начинаю кашлять. Между деревьев вдруг появляется самолет, взлетает и устремляется к луне. Я просыпаюсь.

Я в бассейне с шариками, вокруг полно детей. Все это очень странно, потому что вообще-то я никогда не залезал в сухой бассейн. Шарики красные и желтые. На детях какая-то малышовая одежда типа комбинезонов. Они начинают игру. Я вдруг понимаю, что из бассейна нет выхода. И проблема не только в том, что я для него слишком взрослый, хуже, что я не могу выбраться, а правил игры не знаю. Вдруг какой-то злобный зеленоглазый малыш спрашивает меня: «Хочешь поиграть?» Я понимаю, что это дьявол, и просыпаюсь.

Я стою у входа в галерею «Уффици» перед гигантской копией Давида. У него крупные кисти рук. Хор поет псалмы бенедиктинцев из аббатства святого Доминика Силосского. Я спрашиваю хормейстера, нельзя ли нам спеть «Это не я, детка». Он качает головой. Тогда я предлагаю: «Может, «Не перехожу черту»?» Он снова качает головой. Кто-то вручает мне гитару. Она превращается в осьминога и обхватывает меня своими щупальцами. Я просыпаюсь.

Лекси предлагает сходить в новый индийский ресторан в центре. Я просматриваю меню и говорю ей, какие из закусок стоит заказать. Она кивает, а потом просит официанта из Доминиканы что-нибудь ей посоветовать. Он предлагает взять карри из морского черта за 16 баксов.

Лекси с завистью смотрит, как я зачерпываю ложкой хрустящую лапшу и обмакиваю ее в йогурт с тамариндом.

А ты знаешь, что молочное вредно? – замечает она.

Лекси любит давать мне советы. Спи на шелковой наволочке, чтобы волосы не путались. Вступи в международную студенческую ассоциацию. Скачай такие-то приложения. Приложения я и правда скачиваю, но потом никогда ими не пользуюсь.

Лекси прописывает нам заняться сексом по телефону, но Эзру эта идея не вдохновляет. Я читаю переписку Генри Миллера с Анаис Нин и отправляю ему в Вотсап отрывки в качестве примера: «Хочу раздеть тебя, хочу тебя опошлить».

Эзра в ответ кидает мне ссылку на выступление «Кронос-квартета». Когда мы болтаем по Скайпу, я намеренно горблюсь в стиле Квазимодо. Губы Эзры подрагивают, но он никак это не комментирует. Он отказывается говорить то, чего на самом деле не думает, и не терпит, чтобы его к этому принуждали.

Я решаю воспользоваться советом Лекси и проявить активность. Натягиваю треники – все равно нижнюю мою часть он с экрана не увидит. Зато выше пояса я буду неотразима. Прямо кентавр.

Два часа спустя Эзра присылает мне сообщение:

«Долли затащила нас в какой-то подвальный бар, там сеть не ловила. Как ты сейчас, свободна?»

Мы пытаемся общаться в Фейстайме, но он идет по улице, и видео получается размытым.

Давай завтра попробуем еще раз, предлагаю я.

И тут приложение подвисает. Застывший Эзра на экране похож на ребенка, прыгающего с качелей.

«КЛЕВАТЬ НА КЛЕВЕТУ НЕ КЛЕВО»

Проследив за моим взглядом, Лидерман кивает. Заставляет задуматься, правда?

Мы беседуем уже сорок минут. Отопление шарашит на полную катушку. Лидерман порозовела, как ветчина. Она придвигает ко мне вентилятор, но легче от этого не становится. А потом в третий раз спрашивает, в чем же проявляется моя тоска. Мне хочется только лежать на полу – и все.

Лидерман откашливается. Итак, из того, что я услышала, можно с уверенностью сделать вывод, что вы страдаете несколькими расстройствами. Мы называем такое коморбидность. Биполярное расстройство можем исключить, однако я бы сказала, что налицо как минимум генерализованное тревожное расстройство, клиническая депрессия и предменструальный синдром. Однако вы высокофункциональны, это уже немало. Одна из моих клиенток – она заговорщицки наклоняется ко мне поближе – звездных клиенток – хочет, чтобы я угадала, о какой знаменитости идет речь, что ли? – обратилась ко мне в момент острого нервного срыва, почти в маниакальном состоянии. Я прописала ей три препарата, и что же? Она улыбается – улыбка у нее вместо микрофона – уже через две недели она смогла вернуться к работе.

У нее на зубах отпечаток коралловой помады, резко контрастирующий с сиреневой блузкой.

Прежде чем принимать антидепрессанты, бормочу я, убедитесь, что вас не окружают ублюдки. Так говорит Сэм, когда я жалуюсь, что никогда раньше не чувствовала себя так ужасно столько дней подряд.

Раньше – это до приезда в Нью-Йорк? – уточняет она. Или до Трампа?

До всего вместе, отвечаю я.

Лидерман прищуривается. Могу поспорить, вы любите старые фильмы, я права? Помните, там всегда бывает такой милый доктор в стиле «Убить пересмешника» – в очках и с коричневым кожаным портфелем? Кто-то из героев заболевает, он мчится на зов, и жизнь налаживается? Я таращу на нее глаза и глупо улыбаюсь. Ничего не напоминает?

Я сжимаю пластиковые лопасти вентилятора, и он тревожно гудит. Лидерман забирает его у меня, выключает и ставит на стол.

Эзра больше не носит очки, наконец выдаю я.

Так что случается, когда Грегори Пека нет рядом?