Берегите весну - Лев Александрович Бураков
— Если вам не нравится — это не значит всем.
— Я еще здесь директор, — Щепак встал.
— Да, но против совести я не…
— И-ди-те, — по слогам, багровея, произнес Щепак и, увидев на лице Репейникова довольную ухмылку, сорвался на крик: — Идите!
Раздался пронзительный звонок. Щепак покосился на телефон. Лакированная коробка не переставая звенела. Тогда он снял трубку. Рука крупно дрожала. Трубка скользила, и он прижал ее второй рукой.
— Ну, кто еще? — Щепак слушал и морщился. По-видимому, была плохая слышимость. Саша постояла и вышла. Что же делать? Идти к Лозовому, еще и ему жаловаться? А, не отступать же. Но Лозовой лежит дома. Простудился. Может, плюнуть на все… Что ей, больше всех надо?! Почему директор не понимает: ведь она же права! Мимо прошел Львов. Он был серьезен, как в первые дни.
— Подожди меня. Поговорить надо.
— Уже наговорилась, — Саше захотелось чем-то уколоть инженера: все вы здесь заодно. — Что, опять в утешение стихи читать будете? Хоть целую поэму! Всего «Евгения Онегина»! А подписывать липу я не буду!
Львов уже приоткрыл дверь директорского кабинета. Остановился, зачем-то похлопал по дверной ручке — будто испытывал на прочность. Нахмурился.
— Зачем же так, Саша? На всех…
— А, вот вы где, — как из-под земли появился Калатозов. — Александра Семеновна, сегодня у нас бюро. Ребята из моторного поднимают очень важный вопрос. Вы нужны. Вы слушаете?
— Вадим Петрович, жду тебя! — крикнули из кабинета.
— Идемте, Александра Семеновна, — торопил Калатозов, — надо подготовиться к бюро, посоветоваться. Да что это с вами? Идемте, расскажите…
— По душам? — чуть улыбнулась Саша. — Что ж, идем, будем решать «поднятый вопрос». Извините, товарищ главный инженер, встреча с Онегиным, как видите, не состоится.
Львов резко рванул дверь. Щепак ходил по кабинету.
— Вадим Петрович, сейчас звонили со станции. Надо срочно выслать машину. Кого-то несет к нам из области. Как всегда, кстати, — Щепак иронически прищурился. — Сердце чувствует — по ремонту. Так что наводите в мастерских порядок. Уладьте там с Вороновой.
— Плакала премия, — сокрушенно покачал головой Репейников. — Прислали бабу. Говорил я, хлебнем с ней горя — во! — И он провел рукой по горлу, вымазав его мазутом. — Заварилась кашка!
— А я считаю, что Воронова начинает входить во вкус работы, — проговорил Львов, — в мастерских же, верно, надо наводить порядок. Только не улаживать, а налаживать.
— Что это за намеки? — вскинулся Репейников. — Что у нас, беспорядки какие? Всем вдруг все разонравилось. Теперь девчонка будет учить нас! Кричит здесь, понимаешь, чуть не с кулаками на дирекцию… Я ли с ней не нянчился, она же на меня бросается. Чуть что — я один в ответе буду. Забыли все, как я в этой степи «фордзоны» на снегу ремонтировал? Стар стал, негоден. Так снимайте! Плакать не буду!
— Зря вы, Федор Трофимович, волнуетесь, — начал Львов и увидел, как Щепак сразу насторожился, — зря вы думаете, что вас забывают, не ценят и не понимают. Но в создавшейся ситуации правда на стороне Вороновой.
— Защищаете? — ехидно ухмыльнулся Репейников. — Признайтесь откровенно?
— Эге, и вам потребовалась откровенность, — весело и спокойно ответил Львов. — Помните химию, Федор Трофимович?
— Химию, к чему она нам? — поразился заведующий.
— Есть там понятия о лакмусовой бумаге. По ней проверяют — что за реактив получился при реакциях. Так вот, Воронова — самый настоящий лакмус. По ней можно каждому проверять себя: то ли он относится к кислоте, то ли к щелочи…
— Сейчас разговор не о химии, Вадим Петрович, — вмешался Щепак, — надо принять меры.
— Извините, я к слову. Хорошо, я распоряжусь насчет машины, — Львов повернулся. Он не любил словесных перепалок. О любом деле можно судить лишь по результатам, а не по словам. Только работа покажет, кто прав.
— М-да, — многозначительно протянул вслед инженеру Репейников, — действительно — «ситуация», а ездили-то они в город вместе, вдвоем. Я сразу раскусил этот «лампус»…
— Черт знает, покоя нет, все сумасшедшими сделались, — Щепак встал, подошел к окну.
— Из области едут. В передовые выскочили, — ворчал Репейников, — вот теперь покажут нам, почем бабка лук продавала. Из-за каких-то бумажек, из-за проклятых актов этих, из-за этой змеи! Пригрели на своей…
— Хватит митинговать, иди, — не оборачиваясь, устало произнес Щепак. — Оставь меня. Теперь уж болтовня не поможет.
Репейников буркнул что-то себе под нос и поднялся с дивана. Ржавые пружины вздохнули…
НОЧНЫЕ ВСТРЕЧИ
На стук никто не отозвался. Виктор дернул дверь, она легко отворилась. За столом сидела худенькая рыжеволосая девушка. Над лампочкой вместо абажура висела газета, и свет падал только на стол, оставляя всю остальную часть комнаты в тени. Девушка что-то писала: когда она обернулась, в ее руке блеснула авторучка.
— Простите, я хотел бы видеть…
— Сашеньку? А она спит. Пришла такая усталая, ни словечка не сказала и скорей спать… Да вы садитесь, — Маша вскочила и подала гостю стул. — Сейчас мы ее разбудим.
Виктор положил на стол шляпу и предостерегающе поднял руку. Тихонько подошел к кровати. Маша тем временем торопливо что-то убирала в шкаф, искоса, с любопытством поглядывая на Виктора. Он стоял и смотрел, как спокойно дышит Саша, как доверчиво приоткрыто одеяло на ее груди. Виктор тихонько кашлянул. Саша открыла глаза и какое-то мгновение ошеломленно глядела на Виктора, затем натянула одеяло до подбородка и воскликнула:
— Виктор?!
В голосе ее было что-то такое, отчего сердце его сжалось.
— Видишь, приехал. Я остановился у вашего Щепака — и сюда сразу. Поздно, правда, но я на секундочку. Можно?
— Отвернись, я встану.
Виктор отошел и сел за стол, положив руки на холодную клеенку. Перед ним лежали исписанные листки — Маша их быстро убрала, но все же он успел прочесть одну фразу: «конечно, я вела себя глупо». Саша села за стол и положила руки так же, как он.
— Вот я и приехал в твой совхоз, — повторил Виктор.
— Командировка?
Виктор кивнул. Он смотрел на Сашу — здесь она выглядела иначе, чем в городе: глаза строгие, темные, на лоб спадала густая прядка волос. Саша пыталась убрать ее назад, но прядка не слушалась и упрямо падала на лоб. Виктор покосился на Машу, та надевала пальто. Да, иногда люди догадливы…
— Ты куда? — спросила Саша.
«Да, люди догадливы. Иногда даже излишне…»
— Тут надо… — неопределенно ткнув рукой в сторону дверной ручки, бросила Маша и вышла.
— Значит, командировка. Это хорошо. Хорошо, что ты приехал и именно сегодня, — задумчиво, как бы про себя, произнесла Саша. — Это хорошо…
Виктор пригладил волосы. Придвинул свой стул ближе к ее стулу.
— И я очень рад, что ты… рада, — улыбнулся Виктор. — Рады, рада,
