Берегите весну - Лев Александрович Бураков
Когда Львов поднимался по ступеням крыльца в контору, сапоги простучали по доскам так громко, будто крыльцо было железным. В коридоре очки сразу же запотели. Львов снял их и протер платком. Пахло углем: наверное, рано закрыли печи. Дверь, ведущая в приемную директора, резко отворилась, и Львов вздрогнул. Он плохо спал эту ночь, встал весь разбитый, в скверном настроении и решил перед работой прогуляться, но мороз заставил его поторопиться. Входя в контору, Львов был уверен, что пришел раньше Щепака, но директор, оказывается, уже был на месте.
— Зайди ко мне, — кивнул Щепак, и Львов машинально отметил, что директор начал всерьез курить: в левой руке Щепака дымилась сигарета.
— Не спится старому… — тихо пробурчал Львов, проходя вслед за Щепаком в кабинет и с неприязнью рассматривая толстые валики жира на директорской шее. В кабинете сидел черноволосый парень в коротком сером пальто. Над чуть вздернутой верхней губой чернела ленточка усов.
«А, значит, за этим гоняли машину, — подумал Львов, — где-то я его вроде видел… Кажется, из газеты». Львов сел на диван, снял кепку и стал тереть замерзшие уши.
— Львов! Вот он какой — Львов! — вскочил приезжий. — Ты меня не помнишь? Мы же учились вместе, я только на три года позже тебя…
Львов пожал протянутые ему узкие холодные пальцы.
— Товарищ Шатков из Управления — к нам в командировку, — представил приезжего Щепак.
— Значит, ты меня не помнишь, — продолжал Виктор, присаживаясь рядом со Львовым. — А я тебя хорошо: ты еще крутил с дочкой Бороздина, кажется, она работала тогда в библиотеке? Кстати, видел ее как-то — все так же хороша, занимается спортом и…
— Чем могу служить? — оборвав Виктора, обратился Львов к директору. Виктор почувствовал, что его слова чем-то неприятны Львову и закусил губу.
— Товарищ Шатков приехал к нам по поводу… — здесь Щепак сделал паузу и многозначительно посмотрел сначала на приезжего, затем перевел взгляд на Львова, — твоего прибора. — Он ткнул недокуренную сигарету в пепельницу и придавил окурок пальцем. — В Управлении чертежи рассмотрели, одобрили и, так сказать…
Виктор перехватил разговор:
— И поручили мне в темпе, быстренько кое-что здесь, на месте, уточнить. Будем запускать прибор в производство. Я уже, грешным делом, написал о твоем изобретении в газету. Читал?
— Нет, не приходилось, — как можно вежливее ответил Львов.
— Ну как же — в молодежной газете за вчерашнее число.
— За вчерашнее число мы еще не получали, — пояснил Щепак. Вадим Петрович, ты обскажи товарищу все, что нужно, покажи мастерские и прочее, а мне тут, извините, надо доклад подготовить — сегодня комсомолия собрание наметила. Так вы уж друг с другом. Коллеги все же и вообще.
Щепак пожевал губами, обратился к Виктору:
— А если ко мне какие еще вопросы будут — заходите.
И Щепак поспешил к выходу. После мучившего его ревматизма больше всего он не любил командированных. Пользы от них нет, одни хлопоты и расходы. Щепак помнил времена, когда понаезжало (особенно в уборку) по десятку уполномоченных. Затем число их сократилось. Всему виной, считал он, — наше русское гостеприимство. Иных бездельников гнать надо сразу же, а вот терпим. Живет такой месяц и дает указания, перед отъездом пройдет по двору, похлопает по ржавой лобогрейке, которую уже и в утиль не берут, и скажет растроганно:
— Отсеялась, теперь можешь и отдохнуть!
Все краснеют. А командированный товарищ уже спешит на вокзал.
Встречал Щепак и дельных, знающих уполномоченных, но таких было мало. Так мало, что мнение его к лучшему изменить они пока не могли.
…Виктор сидел за столом директора и небрежно перебирал сводки. Львов смотрел на него и думал: куда мне девать тебя, куда вести, о чем говорить? Ох, и хитер Щепак — свалил с себя обузу. Приехал «начальничек». Прибор ему понадобился, чертежи ему надо, видите ли, уточнить. В газету успел уже дать…
Виктору, видимо, надоело рыться в бумагах, он шутливо махнул рукой:
— Пошли отсюда!
— В мастерские?
— Сначала — нет, мне надо с тобой поговорить, так сказать, тет-а-тет. У тебя свой кабинет есть? Дело у меня есть важное.
Они шли по коридору. Львов впереди, Виктор за ним — осторожно, боясь выпачкаться о свежевыбеленные стены. В кабинете инженера Виктор вытащил сигареты, бросил на стол:
— Бери, импортные.
— Спасибо, бросил.
— Молодец. Пепельница у тебя оригинальная — «натевский» поршенек?
— Нет, от ДТ, — сухо ответил Львов. — Так что за дело важное?
Виктор подсел ближе, провел ладонью по лбу. Его озадачило холодное отношение к себе со стороны Львова, и он решил начать издалека.
— Вот, понимаешь, сидишь в Управлении, все, чему учили, забываешь, поршни путать начал… Ну да сейчас поговаривают, что скоро всю нашу братию кинут из города в один из совхозов — ближе к земле.
— Давно бы пора.
— Конечно, это дело хорошее, но некоторые у нас дрожат — неохота городские квартиры бросать…
«Ты первый, пижон, дрожишь», — подумал Львов, рассматривая розовое, упитанное лицо Шаткова. Теперь, Львов вспомнил: точно, был такой в институте, постоянно отирался в спортивном зале, и кажется, его фотография висела одно время на доске «Наши отличники».
Виктор осторожно положил сигарету на днище поршня, достал вторую, прикурил и продолжал:
— Значит, ты здесь окопался? Не скучаешь?
— Почему? Временами бывает, — уклончиво ответил Львов. — Здесь не театр — совхоз.
— Вот, вот — не театр, — подхватил Виктор, радуясь, что разговор налаживается. — Нам, ребятам, везде можно приспособиться. Наш брат для этого создан. Но вот девчатам, конечно, здесь не сладко. Я имею в виду не всех, а вот, к примеру, здесь у вас одна работает…
— У нас не одна — много, — поправил Львов и подумал: «Куда это он клонит?» Какое-то подсознательное тревожное чувство заставило Львова насторожиться. Виктор продолжал:
— Меня интересует одна — механик Воронова.
Виктор сделал паузу. Лицо Львова было спокойным, внимательным, только морщинка на переносице стала резче.
— Так вот, эту Воронову я знаю вот с таких лет, — Виктор опустил руку на метр от пола. — И знаю, друг мой, очень хорошо, если не сказать большего. У нее дома одна мать, старушка. Болеет, плачет в одиночестве. Ну, я и решил помочь девчонке — заберу ее с собой, не место ей здесь, — добился перевода в город и даже приказ организовал. Читай.
Виктор достал приказ и подал Львову. Львов прочитал приказ два раза. Один раз бегло, второй раз медленно. Виктор курил, пуская кольца дыма в потолок и втайне наслаждаясь своим умением вести, как называл
