Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
– Что ты, Сережа? – Таня, перепуганная не на шутку, всю ночь не спала, ожидая мужа. – Случилось что? С родителями что-то?
– Нет…
– Слава Богу! Не пугай меня! Объясни, в чем дело!
– Я не знаю, как тебе сказать… Мы с тобой только поженились ведь… А тут такие новости… Тань, ты меня после этого и видеть не захочешь…
– А давай я сама решу, захочу тебя видеть или нет! Ты объяснишь, наконец, что случилось?! – Таня повысила голос и, ухватив мужа за плечи, встряхнула его хорошенько. – Ты хватаешь телефон, уезжаешь среди ночи куда-то и теперь сидишь тут и, похоже, в чем-то каешься. Только вот я совершенно не понимаю, в чем именно! Сережа! Просто расскажи мне обо всем! Я же твоя жена!
Это подействовало. Сергей немного успокоился и смог объяснить причины своего ночного бегства более-менее внятно.
Рассказ мужа Таню почти не удивил. О том, что у него есть ребенок от бывшей жены, Таня, конечно, знала от свекрови. Та терпеть не могла первую свою невестку и твердила, что ребенок этот не от Сергея.
– Ничего похожего. Ты, Танечка, должна это знать. Девочка к Сереже не имеет никакого отношения. Ирина ее родила уже после развода. Всем встречным и поперечным твердила, что Сережа не отец. Да что я… Мать Ирины приезжала, чтобы разобраться и повиниться за дочь! И тоже сказала, что ребенок этот не наш! Поэтому и переживать тебе не о чем!
А Татьяна и не переживала. Мужа она любила. А со свекровью лишний раз в разговоры старалась не вступать, помня отцовское: «Не знаешь, что сказать – лучше помолчи. Молчание, дочь, в некоторых случаях – признак житейской мудрости».
С Сергеем эту тему Таня тоже не поднимала. Ждала, когда сам расскажет о том, что было.
Дождалась…
– Что я мог сделать? Она меня гнала от себя. Знать не хотела! С ребенком встречаться запретила категорически. Твердила, что в суд подаст, если не отстану. Я съездил раз, потом другой и оставил эту затею. Знаешь ведь, не умею я ругаться.
– Почему она так на тебя обижена была, Сергей?
– Не на меня. На себя… Через полгода после нашей свадьбы я на вахту уехал, а она собралась в гости к сестре. Отмечали день рождения. Та выпить любит. Мою тоже напоили за компанию. Ну Ира и сорвалась. Ей пить нельзя совсем. Дурная становится. Погуляла так-то, а утром проснулась с другим мужиком в одной кровати…
– А дальше?
– А что дальше? Дождалась, пока я с вахты вернусь, и все мне рассказала. А потом закрутила роман с этим… Как уж они там стакнулись, я не знаю, но она к нему ушла задолго до нашего развода.
– А ребенок?
– А что ребенок, Тань? Когда девочка родилась, меня отцом записали, так как сроки не вышли. Но Ирина стояла на своем – дочь не моя…
– И ты поверил?
– А что мне оставалось делать? Маленькие все похожи…
– Ох, Сергей! А теперь-то что случилось? Почему ты сорвался среди ночи?
– Пойдем со мной.
Сергей тяжело поднялся и поманил за собой жену.
– Куда?! Там же мороз!
– А я о чем?! Замерзнет дите-то! В машине пока тепло, вот я ее будить и не стал.
Татьяна охнула.
– Так ты ее привез?! И разговоры разговариваешь сидишь?! Сергей! Да как же так можно?!
Она кинулась во двор и замерла у машины, не чувствуя ни холода, который тут же прихватил за колени под легким домашним халатом, ни злости, которую должна была бы испытывать по отношению к тому, кто так легко переменил вдруг ее жизнь, внеся такую сумятицу в спокойные, наполненные теплом и любовью будни.
Девочка спала так крепко, что даже не пошевелилась, когда Таня осторожно достала ее из машины. Край старенького одеяльца завернулся, открывая босые ножки, и Татьяна оттолкнула с дороги Сергея, спеша в дом.
– Господи, да как же ты ее вез! Она ледяная вся!
– Не нашел ничего там! Она почти раздетая на руках у соседки сидела и плакала. А та на меня накричала, а сама не додумалась дитю даже носки натянуть или покормить чем. Ну хоть в дом забрала! И то ладно. А Светка такая голодная была! Я ей кусок хлеба дал, так она съела и тут же уснула! – оправдывался Сергей, глядя, как жена сноровисто кутает ребенка в большой пушистый плед и ищет теплые носки. Детских, конечно, в доме не водилось, но Татьяна натянула на девочку свои.
– Бедное дите! Достались же родители! Что ты стоишь?! Набирай ванную! Согреть ее надо! Не дай Бог заболеет!
О том, что случилось с матерью Светы, Татьяна узнала только вечером, когда страсти улеглись и выкупанная, сытая девочка засопела, уткнувшись в грудь совершенно незнакомой ей пока женщины.
Но Светлану это нисколько не смутило. У женщины этой были теплые ласковые руки. А еще – вкусная еда.
Еда, которую никто не отбирал. Напротив, женщина совала в руки девочке то пирожок, то конфету, а в обед с ложки кормила вкусным супом. Света послушно открывала рот, намертво вцепившись в буханку хлеба. Хлеб был свежий, мягкий, совсем не похожий на те черствые корки, которые Светка иногда подбирала под столом в том темном доме, где жила еще недавно с матерью.
– Не кормили тебя там, что ли, совсем? – женщина качала головой, поднося очередную ложку ко рту Светланы.
Рассказать о том, чем и как ее кормили, Светлана, конечно, не могла. Она вообще говорить почти не умела. А потому предпочитала помалкивать и набивать рот едой, прекрасно понимая, что это счастье может исчезнуть так же, как и появилось.
Наевшись, Света прижалась к той, что говорила тихо и ласково, и уснула, так и не выпустив из рук недоеденный кусочек многострадальной буханки.
– Наголодалось дите…
Татьяна отнесла девочку в спальню и уложила, укрыв самым теплым одеялом. Даже под ним Светланка сворачивалась в калачик, стараясь прижаться лбом к коленкам, и Тане казалось, что ребенок мерзнет.
– Сергей, а теперь расскажи мне толком, что там случилось? Почему ты привез Свету к нам? И надолго ли это? Мать за ней не явится?
– Нет… Нету у нее больше матери…
– Как это?! – ахнула Татьяна и тут же закрыла себе рот ладонью. Не разбудить бы!
– А вот так. Пьянка у них там была знатная. Почти неделю гудели. Соседки, чтоб их! – Сергей выругался, но тут же взял себя
