Мама, держи меня за капюшон! - Людмила Лаврова
– А на деле?
– На деле? Пили они крепко. Вот и вся любовь! Когда я Свету забирал, мне соседи сказали, что там что-то и похлеще спиртного было, но это уж не проверить никак. Да и не к чему теперь.
– Что случилось там, Сережа? – Татьяна села рядом с мужем и обняла его.
– Пожар случился, Танюша… Сильный пожар. И дом Иры сгорел, и соседям досталось.
– А как же Света?!
– Ее отчим успел из окна выкинуть. Вроде как она рядом крутилась, когда он проснулся. Ее спас, а сам выбраться уже не успел…
– Ох, ты… Бедняга…
– Соседки Светку подобрали и мне смс скинули. Вот я и сорвался. Надо было тебе сказать, конечно, что к чему, но я в тот момент ни о чем не думал.
– Понимаю… Сережа, а как же теперь?
– Если скажешь, что не примешь ее, то я все пойму. Отдам своей матери… Или еще как-то вопрос решу…
– Вот как? – Татьяна отодвинулась от мужа и посмотрела на него так, будто видела первый раз в жизни. – И язык у тебя повернулся? Бессовестный!
– Тань, ты чего?!
– А ничего! От родного дитя откреститься много ума не надо! Ты ее видел? Она же твоя копия! Младенцем была – не понял ты ничего. И это объяснимо. А сейчас-то что?! Ведь вас рядом поставь и никакого подтверждения не надо! Одно лицо!
– Правда? – Сергей просиял так, что Татьяна снова придвинулась к нему.
– Правда. И никого больше не слушай! Твоя она! Видно же.
– Тань, а ты как? Примешь ее? Все-таки чужая она…
– Эх, Сережа! Какой же ты все-таки… Какая же она чужая? Ты мне муж? Или дядька чужой?
– Муж…
– А она твоя дочка. Куда ее девать? В детдом сдать? При живом отце? Или бабушке отдать, которая ее никогда не любила? Прости, Сергей, что я так о твоей маме, но это ведь правда… К тому же, она эту девочку и не видела толком. Привыкнет, так может еще и поменяет свое мнение. А пока – не надо туда Свету. Пусть с нами живет.
Сергей ответить на слова жены так и не смог. Всхлипнул как-то совсем по-детски, отвернулся, пряча то ли слезы, то ли стыд от осознания того, сколько времени потерял, не видя своего ребенка и не пытаясь хоть как-то помочь.
А Татьяна настаивать на дальнейшем разговоре не стала. И так все понятно. Куда уж яснее-то?
Ее решение в семье приняли не сразу.
– Ты хоть понимаешь, какой хомут себе на шею надеваешь? – свекровь, отодвинув от себя чашку с чаем, шепотом отчитывала Татьяну. – Это же ребенок!
– Я знаю.
– Таня, у тебя своих нет! Откуда тебе знать, как с детьми обращаться надо?
– Не умею, так научусь. Все когда-то с чего-то начинают. А мне вон какая девочка досталась! И не маленькая уже, и послушная!
– Даст она тебе еще прикурить, эта послушная! Попомнишь мои слова!
– А хоть бы и так. Куда мне ее, мама Лида? В детский дом? Бабушка вторая от нее тоже отказалась. Никому Света не нужна. Хорошо это? Хорошо человеку на свете одному мыкаться? Без родни да без поддержки? Нет! Неправильно это! И не говорите мне больше ничего! Я всегда вас уважала и слушалась. А сейчас – не стану! Не о том вы! Я Свете, конечно, тетка чужая, но родными иногда далеко не сразу становятся. Вот у вас семья какая хорошая! И дети друг друга любят, и родня вся между собой общается. А разве это легко далось? Я ведь знаю, как вы родных мужа по одному собирали да привечали. Как строили то, что теперь имеете. Просто было? Нет! Вы мне сами говорили, сколько раз вам хотелось все это бросить. И что старались вы только ради детей. Чтобы у них тыл был. А у Светы за спиной нет никого. И не было никогда. Неужели нельзя просто пожалеть ребенка, которому и так уже досталось?
Свекровь ничего не ответила Тане. Но в тот же вечер украдкой сунула яблоко Светлане и не отстранилась, когда девочка прижалась к ее коленям, что-то лепеча.
На этом все споры и закончились. Татьяна знала, что свекровь у нее женщина не злая. Просто детей своих она любила больше жизни. Что сына, что дочь. И тех, кто огорчал их, принимать отказывалась категорически. И Таня прекрасно понимала, что раздражение Лидии направлено вовсе не на девочку, а на Ирину. Та обидела Сергея и всю семью, а Света стала лишь подтверждением того, что даже в таких случаях человек может ошибаться. Татьяна видела, как внимательно и жадно разглядывает девочку Лидия. Как вздыхает тихонько, украдкой подсовывая ребенку принесенные гостинцы. Признавать свои ошибки ей только предстояло научиться, и Татьяна точно знала – не она будет тем человеком, который встанет на этом пути познания простой истины – любовь смотрит не глазами, а сердцем.
Вот только эту истину Татьяна себе самой напоминала не раз и не два. Света росла девочкой с характером. И справляться с ней Татьяне становилось все сложнее. Особенно досталось, когда Сергея не стало, а в жизни Светы вдруг снова появилась бабушка со стороны матери.
– Светочка, детка моя! Сиротинушка горькая! Иди ко мне! Как же я по тебе скучала!
Странная женщина встретила Свету у школы через пару месяцев после того, как девочка попрощалась с тем, кто когда-то принял на себя заботы о ней и ни разу с тех пор ни словом, ни делом не огорчил ее.
О том, что у него нелады с сердцем, Сергей узнал во время прохождения очередной медкомиссии.
– Нельзя вам на Север. Здоровье не позволяет.
Сергей удивленно глянул на врача.
– Вот это новости! Почему это?
– Вам бы на обследование лечь. Там все подробно расскажут. Поверьте, вам это необходимо. Вы же молодой еще мужчина. Если побережете себя – проживете еще не год и не два. У вас дети есть?
– Дочка.
– Вот и хорошо! Подумайте о своем ребенке. Вы ему нужны.
Сергей спорить не стал. Решил, что это какая-то ошибка. Посоветовался с женой и лег на обследование.
А всего через пару дней Татьяне, которая собирала передачу мужу в больницу, позвонили.
– Сорокина Татьяна Алексеевна?
– Я… – Таня вцепилась в телефон так, что побелели пальцы. Она уже
