У смерти твоё имя - Диана Аркадная
Уговорить Чиркена на то, чтобы самой относить Тимуру еду, было непросто.
– Хоть что-то хорошее, – бормочет парень, повторяя ее движение и располагаясь прямо на полу. – Возьми. Ты недавно отболела
Он протягивает руку к кровати и, ухватив шерстяной плед, стаскивает его и проталкивает в коридор.
Это проявление заботы на мгновение вводит Сабину в замешательство. Сегодня Тимур ведет себя иначе и смотрит без прежней злости. В полной тишине он спокойно разбирается почти со всей едой, но контейнер с фруктовым салатом откладывает для нее. Девушка берет виноградину и отправляет ее в рот, продолжая рассматривать юношу напротив себя. Что же у него в голове? Она совсем не понимает.
– Почему ты медлил, если был убежден в том, что убийца Чиркен? – наконец спрашивает она, не выдержав. – Ты мог связаться со следователями, неужели они бы проигнорировали такую наводку?
Парень промокает губы тканевой салфеткой и бросает ту на опустевшую тару. Он думает какое-то время, прежде чем ответить. Возможно, прежде он не задавался этим вопросом и теперь пытался найти подходящее объяснение. Или все же придумать?
– В первое же время после больницы телефон он у меня отнял, а компьютер контролировал дистанционно. Запись всего, что я делаю на нем, сразу сохраняется в облаке. Я не мог быть уверен, что доживу до приезда хоть кого-то, даже если мое сообщение воспримут всерьез. После у меня появилась возможность сбежать в любое время. Сначала я так и хотел поступить: сдать все, что знаю, следствию и оставить их разбираться с этим делом. Но как бы это выглядело? Догадки человека, поставленного на учет с психическим расстройством? Без доказательств его если бы и арестовали, то не продержали долго, и исчезновения продолжились бы. Я мог притвориться, что мне нет до этого дела, уехать в другой город и жить своей жизнью… – взгляд Тимура теряет фокус, устремляясь куда-то за ее плечо. Быть может, он представляет, как бы все сложилось, прими он такое решение. – Нужно было, наверное. Не смог. Тогда я решил, что, если узнаю, что он делает с телами, это все изменит. Уже не голословные обвинения безумца, а реальные улики. Все это время я пытался это выяснить. Точно не закапывает или закапывает, но не здесь: я изучил окрестности вдоль и поперек еще до попытки побега и нигде не нашел и клочка вскопанной земли. Топить тоже негде: река слишком мелкая и грунт быстро вымывается по весне. И ведь его ни разу нигде не ловили, значит, способ надежный и относительно быстрый, не оставляющий особых следов.
Сабина обдумывает услышанное, пытаясь пока не делать каких-либо выводов, тем более что у нее есть и другие вопросы, ответы на которые она собирается сегодня получить:
– Ты не рассказывал мне всего, потому что боялся, что я сдам тебя отцу, как и вторая сиделка?
Смена темы приходится Тимуру не по вкусу, она замечает это по обозначившимся заломам в уголках его губ.
– У вас общая кровь. – Он говорит так неразборчиво, что ей приходится сделать усилие, чтобы понять, как если бы слушала радио с помехами.
– Это имеет значение?
– Ты не представляешь насколько. – Тимур поводит рукой себе за спину. – Я изучил немало архивов Пашуковых за то время, что сидел здесь в прошлый раз. За этим родом тянется кровавый след далеко в прошлое. Когда очередной сын семьи подрастал, в окрестностях начинали находить убитых, чаще женщин среди крестьянок и работниц, но порой и целые семейства.
Сабина вспоминает список, который видела в его комнате. Могло ли быть такое, что предполагаемые убийцы жертв были связаны между собой и ее подопечный пытался найти доказательства этой связи?
Видя, что его слова не убедили ее, Тимур поднимается и, подойдя к столу, открывает ту самую папку, отрывки из которой читала как-то девушка. Он возвращается к двери и приносит какой-то листок, вытащенный из файла, протягивает ей. Сабина осторожно берет сложенную коричневатую бумагу и, развернув, читает:
«Здравствуйте, дорогая матушка, кланяюсь вам во первых строках этого письма. До Москвы добирался пешком сорок верст, затем на телячьем вагоне. Морозило крепко, но я не промерз, спасибо вашим молитвам материнским и теплой шубе, что отправили мне по почте. Остаюсь жив и пребываю в добром здравии, надеюсь, и вы тоже. В прошлом письме вы спрашивали о брате моем Константине, но говорить о нем не желаю. Не стало у меня сил терпеть его богопротивные дела, но вы и сами обо всем знаете и сами много от того страдали. Господь судья ему и нашему отцу, земля ему пухом.
Как обустроюсь на новом месте, пришлю с оказией весточку. Будьте здоровы, возлюбленная моя матушка. Засим до свидания».
– Это только одно из писем, а там их много. Думаю, Константин с Петром рассорились из-за того, что последний узнал, чем промышляет родной брат, и предпочел покинуть семью, оставив даже любимую мать, – делится Тимур своими догадками. – Константин был старшим, наследником, а Петр упоминает отца. Тот, если судить по тем же архивам, слыл заядлым охотником и обучал этому делу Константина. После смерти старика убийства, пускавшие слухи по всей округе, утихли, а затем начались вновь, только уже в другой манере. Когда Константин с женой уехали на юг, все вновь прекратилось, но ненадолго – до их возвращения. У меня есть догадки, что и из Крыма чете пришлось уехать, потому что Константин не смог удержать свою натуру в узде, но был неаккуратен и оставил следы.
Смысл сказанного не сразу доходит до Сабины.
– Хочешь сказать, что отец учил сына охотиться не только на зверей, но и на людей? – Она хмурится, вновь опуская взгляд на письмо и перечитывая его в попытке найти что-то, что подтвердило бы эту идею. Видя, что ему не удалось ее убедить, Тимур показывает ей несколько других писем и продолжает рассказ, пока девушка внимательно скользит взглядом по строчкам.
– Когда подрос новый преемник, тот самый, который в девяностые стал бандитом, произошла очередная волна убийств, невероятно жестоких и наглых. Затем то же самое после совершеннолетия его сына, дяди отца. Последний вообще меры не знал, судя по всему, так как возвышенность именно при нем получила название Чертовой горы. Он скончался от быстро прогрессировавшей опухоли, и какое совпадение: исчезновения людей прекратились. Теперь подошло время отца наводить страх на город.
– Но Чиркен… отец рос с матерью в другой стране, – напоминает Сабина, отрываясь от чтения, которое зародило в ней куда больше
