Сто мелодий из бутылки - Сания Шавалиева

– Давай сюда! – коротко приказал Супня Марушкину и привёл его за шкирку.

Марушкин открыл рот, чтобы возмутиться, и тут Верка заорала во всё горло:

– Помогите!

Всё-таки она это сделала. Она сломала каблук. Верка прижимала туфлю к груди и с трудом сдерживала слёзы.

Все окружили её и не знали, как помочь. Все понимали, что Верке влетит по полной. Это же не просто туфли, это жутко дефицитные туфли, которые достали по великому блату Да таких туфель всего две пары в мире: одна у Веркиной мачехи, вторая – у какой-то заграничной королевы или Золушки. Верка, конечно, преувеличивала, но все ей верили.

– Вер, – пыталась успокоить её Ася.

– Отстань, – незлобно огрызалась она.

– Давай мы пойдём вместе и придумаем, что сказать твоей маме.

Пока они думали, на третий этаж поднялась рыжая кошка, за ней Настенька, за ней Василиса Николаевна.

– Что-то случилось? – Василиса Николаевна остановилась на последней ступени.

– Верка туфлю сломала, – сообщил Супня. Он сидел на краю подоконника и колотил пятками по стене.

– Верочка, зачем такие дорогие? – Василиса Николаевна цокала языком и мелко качала головой.

– А я ей говорила, – не удержалась от жалобы Ася. – Они меня не слушают. Василиса Николаевна, приходите к нам на премьеру. В субботу.

Глава 19

Премьера

Зима, 1976

Ася очень разозлилась на Гульназ, когда она не отпустила её в магазин за конфетами. Зачем надо было приглашать своего отца в гости? Знала ведь, что в этот день будет премьера спектакля.

Ася стояла перед дверями соседки по площадке Антонины Макаровны. Потянулась к звонку. За дверями кто-то громко кашлянул. Ася отдёрнула руку, и побежала по ступенькам наверх. Дверь открылась, в лестничном проёме мелькнула рыже-бурая шапка Владимира Николаевича. Значит, Владимир Николаевич ушёл по делам, теперь можно безбоязненно приглашать Антонину Макаровну на спектакль. Подъездная дверь хлопнула, и Ася вернулась, надавила на кнопку.

– Антонина Макаровна, – протянула соседке сложенный пополам лист бумаги. – Это приглашение на спектакль. В три часа тут. Приходите.

Развернув бумажку, соседка улыбнулась корявому детскому почерку, оранжевой ромашке с коричневой серединкой. Вообще-то, Ася рисовала маки. За спиной Антонины Макаровны послышались лёгкие шаги – это дочь Лена, красавица, похожая на Барбару Брыльску. Лена поздоровалась с Асей, вытянула из рук матери приглашение, прочитала, мило улыбнулась и вновь пропала в огромной квартире.

– Извини, – вежливо отказалась Антонина Макаровна, – у нас гости. Сергей приехал из Березников.

Сергей – сын, недавно женился, на такой же красавице, как сестра Лена. Где только нашёл такую копию?

– Так все вместе приходите! Стулья возьмите, чтобы не сидеть на ступеньках.

Так Ася с утра прошлась по всему подъезду, пригласила всех соседей с первого по пятый этаж. На пятом готовилась свадьба. Плотно прижавшись к стене, чтобы ненароком не снесли, Ася не упускала случая кому-то вручить пригласительный.

– Приходите… спектакль на третьем этаже… сказка «Снежная королева»… стулья приносите… – Люди останавливались, проворно читали, не понимали, переспрашивали, кивали, хмурились, улыбались. – Будет интересно… приходите… у королевы красивое платье… лучше, чем у вашей невесты…

Ася выглядывала из дверей и ужасно трусила. Напротив, из квартиры бабы Нюры, громко переживала Верка. Она стояла в дверном проёме и гундела по поводу своих туфель, за её спиной Марушкин зубрил роль, Супня тихо сидел на ступеньках и пропускал свадебных гостей. Спектакль немного сместился по времени, потому что на запланированное пришёлся выкуп невесты на третьем этаже, словно на другой стороне площадки разыгрывалась премьера другого спектакля.

Девушка в синем платье бойко продавала свите жениха четыре воздушных шара с записками.

– «Вера», «Надежда», «Любовь». Вам надо найти слово «Невеста», – громко поясняла девушка правило прохода на четвёртый этаж. – Первый шарик – рубль, второй – два, третий – три…

– Четвёртый – четыре! – поддался логике хмельной свидетель.

– Десять! – возразила девушка в синем платье.

– А не охренела ты? – Свидетель качнулся за шарами бесплатно. – Обломайся.

– Тише, тише. – Жених устало протянул рубль. – Беру синий.

Синий оказался с «Надеждой», жёлтый с «Любовью», красный с «Верой». Зелёный шар девушка продавать отказалась.

– Стреманулась? Смухлевала? – ошалел от наглости девицы свидетель. – Блин, герла, как я купился? По тебе же видно – вехотка драная.

После свадебного десанта потянулись застрявшие внизу соседи. Верка сидела в фате и не знала, куда себя деть. Ася чуяла, что опасно дальше затягивать премьеру. Когда «зрительный зал» опустел, Ася кивнула Марушкину – пора на выход.

– Где все? – развёл руками Марушкин, увидев пустоту коридора.

– Подойдут позже, – соврала Ася, хотя где-то внутри наивно полагала, что именно так и случится. – Давай начинай!

Марушкин поставил на голову чёрный цилиндр из ватмана. Стоял ровно, чтобы бумажная шляпа не грохнулась на пол. Ася для устойчивости пришила резинки, но Марушкин резинки оторвал, чтобы не позориться.

– Ну, начнём! – принялся громко читать. – Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем сейчас. Так вот, жил-был тролль, злой-презлой, сущий дьявол. Раз был он в особенно хорошем расположении духа, смастерил такое зеркало, в котором всё доброе и прекрасное…

Переводя дух, Марушкин опустил руку с текстом и вздрогнул. Перед ним стоял тролль. Не тролль, конечно, а сухой старикашка со слезливыми, подслеповатыми глазами. Сухой, кривой, горбатый – сущий дьявол. Рядом замерла старушка в тёмно-серой шали, отчего лицо её принимало землистый оттенок. Если добавить на лоб волосатую бородавку, получится настоящая Баба-яга.

– Можно? – жалобно мяукнул старичок, бережно взял старуху за руку.

Марушкин оглянулся на Асю.

– Разрешите, – пискляво повторил старик.

– Вы на спектакль? – вдруг сообразила Ася. – Я щас стулья вынесу. – Она кинулась в квартиру, от накрытого стола потащила стул.

– Ты куда? Гости вот-вот будут! – Гульназ догнала Асю в коридоре и тут заметила стариков. – Атием! Ты чего тут? Проходите, проходите, папа, проходите. Ася, пропусти. Ну чего встали? Всю дорогу перегородили. Ась, сбегай за хлебом.

– Какой хлеб, у нас спектакль!

– Как всё не вовремя, – суетилась Гульназ. – Дверь закрывайте, холод из коридора. Пап, проходи… те.

– Ты обещала спектакль смотреть, – упрекнула Ася Гульназ.

– Прости, солнышко, но… – Заговорщицким шёпотом сообщила: – Отец привёл смотреть невесту.

– С ума сошла? Какая невеста? Старуха – невеста?

– Ага, – улыбнулась Гульназ.

Ася открыла рот, чтобы высказаться, но Гульназ перебила:

– Потом, потом… – Захлопнула за собой дверь.

Ася стояла в растерянности.

– Ну чё дальше? – захныкал Марушкин. – Давай по домам? Я замёрз.

– Доиграем и пойдём, – жутко расстроилась Ася.

– Кому играть? – Марушкин стал возвращать Асе текст. – Обещала кучу народу. Где твоя куча?

– Ты же сам говорил, что тебе страшно, – напомнила Верка.

– Передумал. Мне нужны зрители. Без них играть не буду.

Ася позвонила в дверь,