У счастья нет морщин - Анн-Гаэль Юон
Он нежно смотрел на нее. Ее озорной взгляд и веснушки были далеки от того портрета, который он нарисовал в воображении. Не говоря уж о товарище по команде, которого она прятала под своим пупком.
Жюльетта, застигнутая врасплох, метнулась направо. Потом налево. Их тела отдалялись друг от друга. Затем коридоры снова сблизили их и снова отдалили. Когда они оказались лицом к лицу, Антуан поднял руку, словно мим, запертый в стеклянном ящике. Она сделала то же самое, подняв свою руку на уровень руки Антуана. Стробоскоп замигал сильнее. Они смотрели друг на друга в перерывах между вспышками света, улавливая улыбку, выражение лица, незаметную деталь, прежде чем их силуэты снова исчезали в темноте. Внезапно вспышки прекратились, и на них пролился мягкий розовый свет. Антуан медленно приблизил свою руку к руке Жюльетты. Ее ладонь наполнилась мягким теплом. Они стояли лицом друг к другу в окружении стекла, в котором они отражались бессчетное количество раз. Жюльетта придвинулась ближе, потом еще ближе, их лбы соприкоснулись. Ее глаза встретились с его глазами, и она смогла разглядеть все оттенки зеленого, орехового и золотого, которые заполняли его радужку. Она заметила маленькие красные прожилки на белках. И длинные ресницы, которые ласкали ее каждый раз, когда он моргал. Она чувствовала его запах, теплое дыхание, гладкость его щек. И тогда – очень естественно, в этом фантастическом калейдоскопе, без страха и спешки – она прикоснулась своими губами к его губам.
43
– Месье Жорж, возьмите еще немного кускуса!
Нур вывалила половник крупы в миску старика. В гостинице царило радостное настроение. В честь своего возвращения и седьмого месяца беременности Жюльетты Нур приготовила праздничный обед. На большом деревянном столе десятки тарелок и блюд, наполненных разными деликатесами, приглашали к пиршеству.
Полетте по такому случаю разрешили выйти из больницы. Элегантно одетая, она с нескрываемым удовольствием наслаждалась встречей. Время от времени она поглядывала на месье Жоржа, просто чтобы почувствовать мурашки по коже. Старик с галстуком-бабочкой обнимал ее нежным взглядом.
– Не знаю, что за праздник мы тут отмечаем, но мне он нравится! – воскликнула Марселина с набитым ртом. – Нур, эти пончики просто божественны!
Нур с готовностью передала ей блюдо, чтобы она могла взять себе еще.
– Это праздник седьмого месяца. В честь Жюльетты и ее ребенка. И кстати, мужчинам, вообще-то, на нем быть не положено!
– И что бы вы делали со всей этой едой? – спросил со смехом месье Ивон.
– А почему именно семь месяцев? – поинтересовался месье Жорж.
– Считается, что если ребенок прожил в утробе семь месяцев, то у него есть все шансы родиться и жить нормально, – ответила Нур.
Она поцеловала талисман в виде руки Фатимы[22], висевший у нее на шее, а затем прикоснулась к животу Жюльетты.
– Иншааллах![23] Я говорю о том времени, когда детских инкубаторов еще не существовало, конечно же, – прибавила она. – Месье Ивон, положите себе еще курицы в лимонном соусе. Мне кажется, вы похудели. А ты, Ипполит, сходи и принеси мне хамсу[24] с кухни.
– Да, сейчас, 'ami[25].
Ипполит встал и скрылся на кухне под заинтересованными взглядами обитателей гостиницы. Внезапно Полетту осенило. Она снова увидела маленькую парижскую квартиру, в которой жила пятьдесят лет назад. Их соседку, марокканку, звали Асма. Они с Полеттой родили своих мальчиков с разницей в несколько дней, что сильно укрепило их дружбу. Полетта вспомнила, как соседка отчитывала своего сына, который съел целый пакет конфет.
– Ничего страшного, 'ami! – пролепетал мальчик.
– Но твоя мама тебе вовсе не подруга! – ласково сказала Полетта маленькому обжоре.
Асма засмеялась и объяснила ей, что значит 'ami по-арабски. Полетта кивнула. Наконец-то все встало на свои места.
Ипполит вернулся очень быстро и вложил в руку Нур браслет. Кухарка встала и протянула его Жюльетте в качестве подарка, а затем надела ей на запястье. Рука будущей матери была покрыта сложными узорами, точками и символами, которые повариха нанесла хной несколькими часами ранее.
– Это оберег. Для тебя и твоего ребенка, – сказала Нур. – В нем шебба ур хармель.
– Что это? – спросила Марселина.
– Хармель – это сушеные семена. А шебба – это квасцы. Они защищают от сглаза.
Затем Нур начала петь на своем волшебном языке, а постояльцы гостиницы завороженно смотрели на нее.
– А не могли бы вы наложить свои шаманские заклятия на моих слизняков? – спросил месье Ивон.
– Вашего волшебника зовут Северин, – парировала Нур. – И по тому, как он топает под нашими окнами, можно сделать вывод, что он не хуже любого шамана!
Нур вручила Жюльетте еще один подарок. Марселина, месье Жорж и Ипполит сделали то же самое. Жюльетта была тронута и не знала, как их благодарить. Она развернула маленький комбинезончик, размером едва ли больше, чем на куклу.
– О, Марселина, это великолепно! Но он такой крошечный!
Месье Ивон, которого до сих пор эта церемония скорее забавляла, вдруг почувствовал себя растроганным. А ведь и вправду крошечный. И совершенно очаровательный. Сердце его дрогнуло еще больше при виде пары микроскопических пинеток, подаренных Полеттой. Выражение его лица не ускользнуло от Нур.
– Мне кажется, что месье Ивон будет прекрасным дедушкой!
Хозяин сделал непроницаемое лицо и принялся отнекиваться. Единственное, что он может сказать: этому парню лучше сразу полюбить жареную картошку! Стол взорвался смехом. Леон замяукал. А как же он? Что будет с ним?
– Не волнуйся, Леон, никто не сможет заменить тебя на кухне, – успокоила его Жюльетта.
– А теперь музыка! – крикнула Нур. – Согласно традиции мы должны танцевать в честь будущего ребенка! Так что сегодня, предупреждаю вас, никакого «Клуэдо»! Кроме того, месье Жорж приготовил нам небольшой сюрприз, чтобы немного растрястись после застолья!
Месье Жорж улыбнулся и подмигнул ей. Он исчез в задней комнате ресторана и закрыл за собой дверь. Ему нужно было немного подготовиться. Нур ушла на кухню со стопкой тарелок в руках. Полетта пошла за ней. Марселина воспользовалась случаем, чтобы расспросить Жюльетту:
– Ну а как у вас на любовном фронте? – спросила она, сложив губы бантиком.
Марселина считала, что сыграла ключевую роль в истории с тетрадью. Она помогла найти автора и теперь чувствовала себя крестной феей новоявленной влюбленной пары. Жюльетта покраснела.
– Ну, мы виделись несколько раз…
Марселина широко раскрыла глаза, побуждая ее продолжать. Ей до смерти хотелось подробностей.
– Что вы хотите, чтобы я вам рассказала? – робко спросила Жюльетта. – Мы знакомимся по-настоящему, без тетради, встречаясь вживую… Ходим в кино, в ресторан… Мы не торопимся, посмотрим, куда это нас приведет, – добавила она с улыбкой.
Глаза Жюльетты сияли новым светом. Марселина заметила, что она изменилась.
– Я же вижу, что вы влюблены! – воскликнула она, радуясь за девушку и завидуя ей одновременно. – Нет, это просто гостиница для влюбленных! Скоро только мы с месье Ивоном останемся неприкаянными, а, месье Ивон?
Она подтолкнула его локтем. Месье Ивон не заметил, потому что внимательно слушал рассказ Ипполита о том, как тот научил Северина считать до пяти.
На кухне Нур стряхивала остатки еды с тарелок в урну, а недоеденные деликатесы прятала в холодильник. Еды хватит на ближайшие три недели.
– Я положу вам немного с собой, мадам Полетта?
– О нет, нет, благодарю, у меня там есть все необходимое. Шеф, конечно, не первоклассный, и с приправами у них не очень, но что тут поделаешь?
Нур улыбнулась и принялась выкладывать на тарелку фруктовое желе.
– Похоже, вы хорошо знаете обычаи вашего народа, – сказала Полетта.
Нур кивнула:
– Да! Обычаи – это здорово, правда? Не хватает только радостного улюлюканья, но это мы прибережем для родов!
– А на роды мы
