У счастья нет морщин - Анн-Гаэль Юон
Месье Ивон, желая проверить, все ли хорошо, и весьма заинтригованный криками, доносившимися из соседнего зала, просунул голову в дверь. Одно можно было сказать наверняка: такого он не ожидал! У месье Жоржа было исключительное чувство ритма! В отличие от Марселины, но, впрочем, сейчас это не имело значения. Все жильцы широко улыбались. Они с нескрываемым удовольствием прыгали вверх-вниз, потные и счастливые, и размахивали руками, открыв рты. Даже Полетта встала и покачивалась из стороны в сторону.
Месье Ивон сначала выглядел настороженным, но потом тоже начал притопывать ногой.
– Разбуди, когда пойде-ешь… – подпевал он.
Песня возвращала его в восемьдесят четвертый год. Плохой год для бордо, но в остальном… какой год! Первые шаги канала Canal+, дуэт «Питер и Слоана» и, конечно, Лоран Финьон со своей повязкой на голове на «Тур де Франс»!
– Давайте, месье Ивон! Разувайтесь и присоединяйтесь к нам! – пригласил месье Жорж, перекрикивая музыку.
Месье Ивон, воодушевленный общим подъемом, снял ботинки и проскользнул к новоявленным спортсменам. Веселье било ключом и вечеринка – надо признать, что это больше походило на вечеринку, чем на урок аэробики, – была в самом разгаре.
Синтезатор группы The Jackson 5 выдал свои первые бессмертные ноты: там тарарарарам, тара та татара там-там…
Марселина впала в транс:
– The Jackson 5! Семьдесят первый год! Моя молодость!
И она запела еще громче:
О-о-о, о-о-о, детка,
Хочу тебя вернуть,
Да, да, да, да,
Хочу тебя вернуть,
На-на-на-на…
Выстроившись перед большим зеркалом, танцоры внимательно следили за движениями месье Жоржа.
– Одна нога вперед, потом назад. И снова! Одна нога вперед, потом назад. В последний раз! Нога вперед-назад. Теперь поворачиваемся и разводим руки! Хорошо! Вот так! У вас получается! Еще раз! Нога вперед и назад…
Зрелище было довольно комичным: огромная фигура месье Ивона рядом с миниатюрной Нур, круглым животиком Жюльетты и не попадающей в такт Марселиной. У Ипполита, казалось, был самый счастливый день в его жизни. Что касается Полетты, то она никогда не выглядела такой сияющей. В зеркале она подмигнула месье Ивону.
– Наслаждайтесь! – крикнула она ему.
Месье Ивон был так занят хореографией, что не заметил, как в зал проскользнул мужчина лет тридцати, в кепке, с блокнотом в руках.
Музыка постепенно стихла, и месье Жорж призвал всех выпить воды перед следующей песней. Только тогда месье Ивон обратил внимание на посетителя. Молодой человек аплодировал.
– Браво! Браво!
Затем он протянул руку:
– Готье Лебрен, из журнала Auberges de France.
– Хм, очень приятно, зовите меня просто Ивон.
– Я рановато, простите меня.
– Рановато? – удивился месье Ивон. – Но мы обслуживаем только в обед! И мы ждали вас еще на прошлой неделе!
Готье заглянул в свой блокнот.
– О! Меня неверно проинформировали! Черт возьми! Как вы думаете, я тем не менее смогу здесь что-нибудь попробовать?
– Ну… э-э-э… конечно! Идемте, я вас устрою.
Месье Ивон, все еще в носках, увел критика из танцзала.
– Вот меню. Пожалуйста. Что-нибудь выпьете?
За дверью снова загремела на полную громкость музыка. Earth, Wind and Fire начинали неистовую «Boogie Wonderland»[26]. Готье Лебрен кивнул в такт музыке.
– Я возьму андуйет из Труа на гриле с горчицей из Мо. А на десерт одну из ваших ромовых баб с тремя ромами.
– Очень хороший выбор, – только и смог ответить месье Ивон.
Он повязал фартук и помчался на кухню, чтобы собственноручно приготовить андуйет для критика. К счастью, это было его фирменное блюдо.
Когда он вернулся примерно через десять минут с горой жареной картошки, молодой человек исчез. Дверь в соседний зал была приоткрыта. Месье Ивону не потребовалось много времени, чтобы понять, куда он делся. Он вытер лоб и последовал за гостем.
– Ваш андуйет готов, – шепнул он на ухо критику.
– Можете подержать его для меня пять минут в тепле?
Сказав это, Готье Лебрен снял туфли и присоединился к танцорам.
– Вы не возражаете? – крикнул он месье Жоржу.
Последний бросил вопросительный взгляд на месье Ивона, поднявшего руки в знак бессилия. Звук трубы заставил динамик вибрировать. Под радостные крики немногочисленной публики гостиницы на сцену вышли Blues Brothers. Марселина взяла критика за руку и увлекла его в неистовый рок-н-ролл.
Мне нужна ты, ты, ты…
Мне нужна ты, ты, ты…
Месье Ивон подошел к бару и налил себе стакан неразбавленного виски. Чего уж теперь, раз такое дело…
Готье Лебрен появился через четверть часа, взмыленный, раскрасневшийся, но совершенно счастливый.
– Ах, месье Ивон, поздравляю! Не каждый день удается обнаружить такую жемчужину, как ваша гостиница! Могу я попросить стакан воды?
Месье Ивон задумался, не добавить ли ломтик лимона и бумажный зонтик, но решил обойтись свежей водой из-под крана. Журналист одним глотком осушил стакан и уселся на табурет.
– Вы часто проводите такие танцевальные занятия?
– Нет, вернее… смотря что вы имеете в виду под словом «часто»…
– В любом случае это чертовски хорошая идея!
Взгляд Готье Лебрена переместился на стол, где его ждала накрытая тарелка. Он потрогал свой живот.
– Месье Ивон, я уверен, что ваш андуйет так же хорош, как и ваш плейлист… Но мне нужно навестить еще один ресторан, а их фирменное блюдо – раклет… Ничего, если я зайду за андуйетом в другой день?
Месье Ивон успокоил его и пригласил приходить в любое время. По пятницам у них часто подают кускус, и ходят слухи, что он лучший во всем регионе. Критик, совершенно покоренный, взял шляпу и блокнот и после минутного замешательства обнял месье Ивона.
– Спасибо! Спасибо! Как славно почувствовать себя живым!
Перед тем как выйти за дверь, он обернулся и с улыбкой добавил:
– Я вернусь! Но на этот раз как клиент!
Нур вышла из комнаты, где только что закончился урок. Она широко раскрыла обеспокоенные глаза, желая узнать, что подумал журналист. Они были не готовы к его приходу этим вечером! Да еще и танцевальный класс! Это настоящая катастрофа!
– Думаю, Auberges de France у нас понравилось! – прервал ее довольный месье Ивон. – А нужен был всего-то стакан воды из-под крана!
Он разразился хохотом и откусил кусочек еще теплого андуйета, оставленного на столе.
45
Несколько недель спустя…
В дверь постучали.
Полетта села в своей кровати, и месье Жорж отпустил ее руку. Полетта не любила, когда их заставали за проявлениями нежности. В палату заглянула Нур.
– Мы можем войти?
Ипполит, не дожидаясь ответа, ворвался с огромным букетом мимозы в руках.
– Акации уже зацвели? – воскликнула Полетта, радуясь душистому вторжению, которое добавило немного цвета унылой больничной палате.
– Только-только! – гордо воскликнул месье Ивон со своей полуулыбкой.
– Похоже, даже природа сошла с ума, – рассмеялась Марселина.
– А вот и самый прекрасный фрукт в нашем саду! – воскликнула Жюльетта, тихонько войдя в палату, и подошла к койке Полетты.
Завернутый в одеяло младенец сосал большой палец. Он был розовый, с маленьким носиком и длинными черными ресницами. Его крохотная ручка сжимала палец матери. Жюльетта осторожно вложила его в руки старушки. Та вздрогнула, наверное испугавшись этого крошечного, такого хрупкого на вид существа. Она не помнила, что они такие маленькие.
– Привет, дружочек… – прошептала Полетта.
– Его зовут Поль… – сказала Жюльетта.
Полетта удивленно подняла голову. Ее глаза заблестели, и в маленькой комнате повисла растроганная тишина.
– Надеюсь, характер не передается вместе с именем! – поддразнил ее месье Ивон.
– В каком возрасте он сможет научиться играть в «Клуэдо»? – спросила Нур.
– Это зависит от того, кто будет его учить! – ответила Марселина, бросив подозрительный взгляд в сторону месье Ивона.
– В любом случае у нас появился новый участник игры в «Доброжелательность»! – с улыбкой сказала Нур. – И что-то мне подсказывает, что этот ребенок уже неплохо справляется
