Горькая истина - Шанора Уильямс
Я сижу, скрестив руки на груди и покачивая ногой. Дафна выходит из кухни. Вот подруга ставит на столик поднос с чаем и миниатюрными сэндвичами. Дафна выглядит очень мило в розовом платье, ее волосы собраны на затылке и заплетены в аккуратную косу. Разлив по чашкам чай, Дафна протягивает одну из них мне. Стараясь не смотреть ей в глаза, беру блюдце.
– Ну как, готова разговаривать? – спрашивает Дафна, положив в свою чашку мед.
С моей стороны было невежливо переступить порог, небрежно бросив «привет», и сразу направиться в гостиную. Дафна заранее знала, что я расстроена, и все же я не настолько плохо воспитана.
– Извини, что ворвалась к тебе в дом, подруга, – тихо бормочу я. – Сама не знаю, готова я разговаривать или нет.
Пью английский чай, ничего туда не добавляя. Мое кислое настроение никаким сахаром не подсластить. Я зла и вовсе не желаю успокаиваться, наоборот, хочу выплеснуть весь свой гнев на Доминика, как только он войдет в двери нашего дома. Воскресенье мой муж провел в Гринсборо, и сегодня он возвращается – скорее всего, через час-другой. Около четырех у Доминика встреча, но после нее он приедет домой. О встрече я знаю только потому, что позвонила Мелиссе с просьбой заглянуть в его расписание.
– Ну просто нет слов… Украсть деньги! – качает головой Дафна. – Он договорился с Анитой за твоей спиной. Подделал твою подпись. Продал долю в компании и обналичил твои облигации, и все это прямо у тебя под носом. Хапнул твои денежки и делает с ними что хочет.
– Знаю. – Наконец я поднимаю взгляд на подругу. Ее губы сжаты в тонкую линию, карие глаза полны сочувствия. – Дом сказал Аните, что у нас трудности с деньгами, а мне стыдно в этом признаться и поэтому я поручила продажу доли ему. Он нагло врал. Только не понимаю, зачем такие крайности. Если ему нужны деньги, мог бы просто сказать об этом.
Дафна вздыхает, скрещивает ноги и с чашкой в руке откидывается на спинку стула.
– Конечно, не мое дело тебе советовать, но, по-моему, открывать совместный брокерский счет – очень недальновидная идея. Как только ты сказала, что Доминик об этом попросил, у меня сразу возникло дурное предчувствие. Если честно, Джоджо, то его поведение настораживало еще в колледже. Вдруг ни с того ни с сего Доминик положил на тебя глаз. А ведь раньше в твою сторону даже не смотрел. Конечно, ничего плохого тут нет, просто это уж как-то слишком внезапно. Судить не берусь, но такое впечатление, будто ему все время что-то от тебя было нужно.
– Доминик мной не интересовался, потому что я была некрасивой толстухой. На меня вообще никто не обращал внимания.
– Кое-кто обратил. Но лучше бы этот кто-то тебя не замечал.
– Что правда, то правда. Но Доминик – совсем другое дело.
Ставлю чашку на стеклянную столешницу. Лучше не задумываться о том, что у меня тоже было ощущение, словно Доминик возник ниоткуда. Сногсшибательный парень с неотразимой улыбкой и божественной фигурой! Я считала, что мне ниспослано благословение и за свой тяжкий труд в спортзале и колледже я заслужила именно такую награду.
– Не говори так о себе, Джо. Ты всегда была красивой. В любом размере. – Дафна умолкает, и взгляд ее карих глаз становится серьезным. – Подумай, хорошо ли ты его знаешь на самом деле?
– А ты хорошо знаешь своего мужа? – парирую я и тут же об этом жалею: Дафна вздрагивает, словно я ее ударила. Готовая провалиться сквозь землю от стыда, я опускаю голову. – Прости, Даф. Я не нарочно. Само с языка сорвалось.
Вопрос подруги задел меня за живое, напомнив о вчерашнем визите маман. Та вечно устраивает допросы с пристрастием, ей не нравится ни мой брак, ни мой образ жизни, Дафна же ни в чем не виновата. Вся вина лежит на мне. Я расплачиваюсь за собственные ошибки. А подруга лишь хочет меня утешить.
Дафна откашливается, ставит чашку на блюдце и берет сэндвич. Я чувствую, что ударила по больному месту. В такие моменты она всегда поджимает губы, отчего становится немножко похожа на рыбу: так Дафна пытается сдержать слова, которые так и рвутся наружу.
– Ты права, – говорю я, положив ладонь на ее руку. Ресницы Дафны чуть вздрагивают, и она поднимает взгляд на меня. – Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что совсем не знаю Доминика.
– Ты должна докопаться до истины. – Дафна кладет на тарелку второй сэндвич. – А ты что, не голодна? – спрашивает она, прежде чем откусить кусочек.
– Нет.
И я действительно не хочу есть. Чтобы наказать себя еще суровее, утром я встала на весы, чего не делала уже несколько месяцев, и оказалось, что я набрала четыре фунта. Может быть, в организме просто накопилась жидкость, но все равно следует удвоить старания, чтобы поддерживать себя в форме.
– Мне пора, – говорю я Дафне. – Сегодня нужно выбрать цветы для резиденции.
Дафна изображает, будто ее тошнит, и я смеюсь.
– Прекрати! – требую я, но улыбку сдержать не могу. – Такая уж у меня работа. Я ведь первая леди штата.
– Помню-помню. Но неужели тебе обязательно заниматься такой ерундой? Разве у вас волонтеров нет?
Я беру сумку и встаю.
– Есть, но общественность любит подобные жесты. Им нравится видеть, что мы обычные люди.
– Каждому свое. – Дафна поднимает чашку, точно бокал.
– Во вторник резиденция будет открыта для публики, иначе ноги бы моей там не было.
– Покажи им всем, подруга.
Дафна встает из-за стола и провожает меня в прихожую.
Я открываю дверь, но, прежде чем переступить порог, уточняю:
– Ты же не будешь против, если я обращусь к Рикардо по поводу одного дела?
На долю секунды глаза Дафны округляются. Затем подруга качает головой и произносит:
– Нет, не буду. Поступай, как считаешь нужным.
24
ДЖОЛИН
Сажусь в машину, и в этот момент раздается телефонный звонок. Я роюсь в сумке, наконец вытаскиваю смартфон и вижу на дисплее неизвестный номер. Регион – Южная Каролина.
– Алло, – отвечаю я.
– Здравствуйте, миссис Бейкер. Это Анжелика из банка «Чарльстон кредит юнион».
У этой женщины настолько ярко выраженный южный акцент, что слова трудно разобрать, но стоит ей произнести название банка, как я тут же оживляюсь. Я нашла контактное лицо в банке
