Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн
— Ненавистные тираны порабощали и угнетали наших женщин, как скотину. Теперь утвердилась власть народа, и женщины получили равные с мужчинами права. Нужно пользоваться своими правами и бороться с угнетателями. Что касается замужества, то в этом деле принуждений быть не может. Теперь женятся и выходят замуж только по своему желанию. Ты молодая, да к тому же еще беднячка. Тебе нужно учиться. Если поедешь в Улан-Батор, там найдется чему поучиться. Когда начнешь учиться, то сразу же поймешь, какие у тебя права. А то, что ты сделалась рабой других, совершенно неправильно. Проклятые нойоны и ламы угнетали и эксплуатировали не одну тебя, а весь монгольский народ. Теперь власть их уничтожает, — объяснила женщина.
Несмотря на решение народной власти о равноправии женщин, в кочевьях в это время некому было заботиться о них и защищать их права; фактически у власти все еще оставались феодалы. Активность среди низшего класса была невелика, и в кочевьях женщины не могли еще стать равноправными. Только в Улан-Баторе положение их изменилось к лучшему. Женщин, приехавших из кочевий, там выдвигали, помогали им расти.
Цэрэн сразу решила ехать в Улан-Батор. Она очень разволновалась, ей хотелось еще о многом расспросить свою новую знакомую, но она не сумела продолжить этот разговор, а тем временем ямщик, сопровождавший приезжую, уже двинулся дальше, и та, поспешно вскочив на коня, поехала за ним. Цэрэн смотрела ей вслед, и хотя они только сейчас познакомились, женщина казалась ей давним сердечным другом. «Наступит ли время, когда я буду таким же, как она, полноправным человеком и тоже буду ездить по делам?» — подумала Цэрэн, и на глазах ее навернулись слезы.
Свекор-отец, свекровь-мать и так называемый муж — люди жестокие, как волчьи клыки, оскорбляли ее, и душа Цэрэн переполнялась гневом, но она сдерживала себя и молчала. Как говорит пословица, — беднячка не знает, что сказать, а невестка и вовсе не имеет права говорить.
Но однажды она рассорилась со свекровью, обозвала мужа ослом и убежала к Мидаг. Рассказав матери о всех своих мучениях, Цэрэн умоляла вырвать ее из рук ненавистного свекра и его сына. Но тут явился, скрипя от злости зубами, бездельник Буян. Он изругал, как только мог, матушку Мидаг, набросился на жену, поколотил ее, а потом насильно увез рыдающую Цэрэн к себе.
Цэрэн снова бежала к Мидаг, но в пути ее поймали. На этот раз ее били щипцами для углей и даже кнутом, которым погоняют быков. Мидаг страдала, зная о мучениях дочери, но не могла ее защитить.
Однажды Цэрэн по секрету сообщила матери, что решила бежать в Улан-Батор. В ту же ночь положила Цэрэн на белого иноходца украшенное серебром седло почтенного князя и, пока мужа не было дома, а свекор и свекровь спали, подпоясалась, положила себе за пазуху кое-какую мелочь, взяла платок и кусочек шелка, вскочила на коня и поскакала.
Страшно и тяжело одинокой женщине ехать в темную ночь в далекий путь, но Цэрэн неслась сломя голову, неслась, как мышь, вырвавшаяся из кошачьей пасти. К утру она была уже далеко. Заезжая в попадавшиеся на пути юрты, знакомясь с попутчиками, она добралась до Улан-Батора. Здесь она встретилась с теми, кого еще не знала, увидела то, чего еще не видела. Перестала носить женскую прическу, перешила платье и на несколько дней, чтобы отдохнуть, поселилась в юрте у местных жителей.
До 1925 года Цэрэн жила при школе и училась. Теперь она считалась грамотной и вполне подготовленной политически. Если нужно, рука ее готова была писать, а уста — говорить.
Как раз в это время приехала ее мать, увидела, как она хорошо живет, и очень обрадовалась. Кто же в тот давно минувший год думал, что отвергнутая всеми Цэрэн, которая плакала в прокопченной бедняцкой юрте на стойбище богатого семейства, станет полноправной и образованной женщиной, активным деятелем в независимом государстве и поведет за собой других женщин?
14. НЕОПИСУЕМАЯ РАДОСТЬ
В тот же год осенью Цэрэн пришлось по служебным делам ехать в худон. Поехала она с радостью. Семь или восемь дней ехала по уртонам на запад, пока наконец не добралась до хошунного управления. Там она провела ревсомольское{16} собрание аратов и инструктивное совещание и вдруг неожиданно встретилась со своим отцом Долингором.
Долингор и Цэрэн не узнали друг друга. Цэрэн думала, что ее отец давно уже умер в столице. А Долингор когда-то искал свою жену и маленькую дочку в восточном аймаке и не нашел. Он никак не мог предположить, что увидит когда-нибудь дочь. Отец с дочерью встретились, но друг друга не узнали.
В этот день Цэрэн уже собиралась возвращаться обратно, но по каким-то причинам задержалась. Жила она в отдельной юрте. Истопник, обслуживающий ее юрту, заболел, и понадобилось кого-нибудь прислать взамен. Тут как раз подвернулся старый Долингор.
Старик Долингор варил для Цэрэн обед и чай и рассказывал обо всем, о чем стоило и не стоило говорить. Так он рассказал и о своей жизни.
— Да, много горя видела моя старая головушка! — закончил он свой рассказ.
Цэрэн вспомнила жизнь своего отца. Некоторые слова старика полностью совпадали с тем, о чем когда-то рассказывала мать. Они оживленно расспрашивали друг друга. Цэрэн выяснила, в каком хошуне и кочевье жил прежде старик, и первая узнала отца. Отец же, узнав ее, воскликнул: «Дочка моя!» и бросился к ней на шею. Увидев, как старик бедняк в овчинной шубе обнимает и горячо целует молодую девушку, приехавшую из центра в командировку, люди заговорили:
— Спятил дед от старости. Одурел старик и дурачеством своим только смущает должностное лицо…
Эта встреча была истинной радостью для Долингора, который за все пятьдесят лет своей жизни видел одно только горе.
Когда Долингор узнал, что Мидаг жива и здорова, то с нетерпением стал думать о встрече с женой, но не знал, как к ней добраться.
«Видно, придется идти пешком», — думал он. Но Цэрэн решила поехать вместе с ним. Ехать предстояло на следующее утро. Долингор пошел к себе домой.
Названый отец Долингора давно уже умер. Долингор подробно обо всем рассказал Бату и его старушке-матери. Они тоже обрадовались. Сварили жирное мясо, втроем поели, напились хорошего чая и совершили прощальный обряд, пожелав друг другу счастливой встречи в будущем.
Долингор вернулся в управление и лег спать, но никак не мог заснуть, все ворочался с боку на бок, и ночь казалась ему очень длинной. От
