Будь что будет - Жан-Мишель Генассия
На скалисто-песчаном пустынном плато вырос целый город из строительных блоков, с домами в шахматном порядке, кварталами по профессиям, чтобы специалисты жили в своем кругу, асфальтированными дорогами и аэропортом. Лагерь Сен-Лоран был построен в рекордные сроки и вмещал пять тысяч человек – половину гражданских, половину военных – в обычное время и вдвое больше в период подготовки к испытаниям. В сорока пяти километрах к югу, по обе стороны от ухабистой дороги, были построены две современные рабочие базы КАЭ, расположенные в двух и четырех километрах от серой гранитной горы.
В первый год комфорт был минимальным, хуже, чем в Реггане, зимой температура могла опуститься до минус десяти ночью, а с мая в металлических бараках, прозванных консервными банками, зашкаливала за сорок пять. Кондиционеры были только в сборных домах старших офицеров, но генераторы производили адский шум и не давали спать по ночам, вплоть до того, что приходилось отключать питание, рискуя задохнуться. Меры безопасности принимались драконовские – в лагерь, окруженный забором и колючей проволокой, днем и ночью под охраной жандармерии и роты морских пехотинцев, войти и выйти было можно только с письменным приказом о выполнении задания и пропуском, указывающим, в какую из семи зон у вас есть допуск.
По методике, опробованной американцами в пятидесятых годах в Неваде, горнодобывающий отдел КАЭ при помощи местных рабочих начал рыть горизонтальные подземные штольни в виде километровой спирали, которые заканчивались винтообразной конструкцией, где за стальными дверями и бетонными плитами, укрепленными металлическими балками, размещались камеры с зарядами – таким образом предотвращался выброс газов, пыли и лавы, поскольку под ударом взрывной волны штольни обрушатся и расплавленные скальные породы закупорят вход, что позволит удержать радиоактивность внутри горного массива. В это же время прорыли прямоугольную штольню диаметром двадцать сантиметров, через которую предполагалось пропустить кабели и измерительную аппаратуру.
Ради этого мира, который приходилось создавать с нуля, нескончаемые вереницы нагруженных доверху грузовиков ежедневно пересекали пустыню, проезжая две тысячи километров от Алжира и обратно, чтобы доставить продукты, инструменты, технические и строительные материалы, но машины не выдерживали Транссахарское шоссе – ехали слишком быстро, десятками ломались, их чинили на месте, если были запчасти, иногда буксировали или просто бросали, не хватало запасных шин, все сроки летели к чертям, причем до такой степени, что самые закаленные бойцы поддались местному фатализму, Нет смысла тратить нервы, пустыня всегда права, поставки будут, может, через неделю или две, или через месяц, главное – терпение.
После первого подземного взрыва в ноябре Арлена установила в лабораториях и общих казармах аппарат, разработанный еще в Брюйер-лё-Шатэле, который непрерывно фильтровал воздух для измерения радиоактивности пыли, чтобы обнаружить следы плутония. Первое тестирование показало, что взрыв локализован внутри горы, но Арлена заметила, что военные бронетранспортеры и грузовики покрыты необычным белым порошком. Контрольные замеры на счетчике Гейгера-Мюллера с колеблющейся стрелкой показали, что грузовики облучены, к счастью минимально, как и водители, которые ездят с открытыми окнами, но они разносят зараженный порошок по дорогам и по тем городам, через которые проезжают. Проблема в том, что никто не понимал, откуда берется эта радиация.
Арлена с огромным трудом заставила водителей принимать дезактивационный душ, мыть машины перед разгрузкой мощными струями воды и сливать эту воду в отстойники. После испарения воды можно было точнее измерить уровень радиации, и он оказался не таким уж безобидным, но вся процедура отнимала полдня у отдела логистики, плюс Арлена обнаружила, что инструкции систематически не выполняются, а военные грузовики им почти не подчиняются. Не перегибайте палку с мерами безопасности, никто ведь не заболел, это не опаснее, чем солнечный удар, заявил майор, ответственный за перевозки, от которого она требовала соблюдения правил. Отныне водители грузовиков носили бейджи, меняющие цвет при радиационном загрязнении, но от жары и солнца пленка просто чернела, и никто больше не обращал на них внимания.
Каждое требование управления радиационной защиты, в котором работала Арлена, становилось предметом бесконечных дискуссий с военными властями, в итоге командиры подразделений сами решали для своей группы, выключать ли кондиционеры после взрыва и на какое время, перекрывать ли вентиляционные отверстия. Вызывала споры даже рекомендация не ходить в сандалиях на босу ногу, а надевать носки.
Работы в штольнях затягивались, следующий взрыв планировался на первую половину мая. Никогда еще испытания не проводились в такое время года, и между армией и КАЭ разгорелась ожесточенная дискуссия – КАЭ предлагал перенести взрыв на осень из-за сильной жары, которая выводила из строя точные приборы и делала работу невыносимой, но штаб отмел эти возражения, приведя неотразимый аргумент, Мы решаем, а вы исполняете. Готовьтесь, точную дату вам скоро сообщат.
Дозиметров на всех не хватало, и Арлене пришлось с этим разбираться. Решили снабдить ими тех, кто должен находиться в близлежащих лагерях Оазис-1 и 2, а также военных и обслуживающий персонал, размещенный под открытым небом, примерно тысячу человек, – остальные во время испытания укроются в зданиях. Нужно было проверить систему фильтрации воздуха в казармах и сборных домиках, чтобы избежать попадания радиоактивной пыли, но возникла деликатная проблема: в городке находилось около двух тысяч ста военных и две тысячи триста тридцать пять гражданских, из них четыре женщины в отделе безопасности и еще одна в метеослужбе, которую никто никогда не видел. В этом исключительно мужском мире либидо вынужденно подавлялось, военным, заподозренным в гомосексуальных связях, насильно брили череп, а грязные шуточки, откровенные предложения и неуместные жесты были обычным делом. После того как одну из лаборанток зажали двое солдат и спасло ее только то, что она закричала и привлекла внимание лейтенанта, трое остальных коллег Арлены отказались куда-либо идти без сопровождения двух жандармов в качестве телохранителей. Когда Арлена пожаловалась командующему, тот ответил, А что я могу поделать? Парни давно не видели женщины, я не могу посадить их на цепь.
Директор КАЭ собрал руководителей и сообщил, что взрыв назначен на вторник, первое мая, будут присутствовать министр обороны Пьер Мессмер и министр по научным исследованиям Гастон Палевски, которые специальным рейсом прибудут накануне из Парижа. Никогда прежде взрыв не проводился при столь высоких гостях – за два месяца до независимости правительство хотело показать, насколько важны эти испытания. Целью второго подземного взрыва было ускорить испытания бомбы, которую хотели перевозить на борту бомбардировщика «Мираж IV» и сбрасывать оттуда, вот только заряд был увеличен с пятнадцати до тридцати килотонн, то есть в два раза мощнее Хиросимы, что
