Тиран Рима - Саймон Скэрроу
- Макрон? - вскинулся Катон.
- Нет, господин. Мальчик говорит, что это кто-то другой. Незнакомец. На вид человек состоятельный.
Катон встретился взглядом с Клавдией. Кроме Макрона и Петронеллы, у них за два месяца жизни здесь был всего один визитёр – слуга с соседней виллы, передававший приглашение на ужин от хозяина. Тогда Катон был вынужден пойти один: Клавдии лучше было не показываться на глаза посторонним.
- Останься с Луцием. Я сам разберусь, - сказал он, поднимаясь из-за стола.
- А можно я пойду с тобой? - спросил мальчик.
- Нет, сынок. Лучше подумай над своим следующим ходом.
Катон вышел из библиотеки вслед за Требонием, прошёл по украшенным коридорам виллы к атриуму, где в маленьком бассейне лениво плавали несколько рыб. Главные двери открывались во внутренний двор. За портиком Катон увидел широкоплечего мужчину, который передавал поводья слуге. Всадник был запылён после долгой дороги, но когда повернулся, его суровое, иссечённое временем лицо расплылось в тёплой улыбке.
- Рад снова видеть тебя, префект Катон.
Катон в ответ широко улыбнулся, спустился по ступеням и крепко пожал предплечье гостю.
- Сенатор Веспасиан14! Клянусь богами, какое удовольствие видеть вас, господин.
- Давненько не виделись, - кивнул Веспасиан, оглядывая его с головы до ног. - Пару новых шрамов, немного морщин у глаз и седины прибавилось… хотя, полагаю, то же самое можно сказать и обо мне.
- Даже больше, - усмехнулся Катон. - Что привело вас сюда, господин?
- Разве я не могу просто навестить старого боевого товарища после долгой, проклято жаркой поездки под палящим солнцем?
- Прошу прощения, господин, - улыбнулся Катон. - Для меня честь принимать вас. Прошу, проходите. Отдохнём в саду – там и выпьем чего-нибудь освежающего.
Он кивнул Требонию, чтобы тот занялся приготовлением, и, чуть склонив голову, пригласил гостя следовать за собой.
Сад за виллой, отделённый от библиотеки и защищённый высокой стеной, был устроен ещё Семпронием как тихое убежище для отдыха. Четыре зелёных лужайки разделяли дорожки под решётчатыми навесами, увитыми вьющимися растениями. На дальнем конце стоял открытый павильон с тремя ложами для трапез, обращённый к небольшому фонтану, питаемому ручьём с холмов. Мягкое журчание воды усиливало ощущение прохлады и покоя, когда мужчины уселись на ложи.
Веспасиан, морщась, снял плащ и потёр поясницу.
- Эх, размяк я, - проворчал он. - Слишком давно не был в походах. Слишком много времени провожу среди болтливых аристократов при имперском дворе. Чересчур много трапез… и слишком мало разминки.
- Вы сейчас так говорите, - усмехнулся Катон ему, - но готов поспорить, что ваше пение вмиг сменилось бы, будь вы ещё зимой на службе в Британии.
Веспасиан вспомнил лютый холод и сырость северной провинции и кивнул.
- Да, стараюсь это забыть… - затем повернулся к Катону. - Ты, мать его, человек, которго нелегко разыскать. Я узнал, что ты вернулся из Британии, только когда наткнулся пару дней назад в театре на того негодяя Макрона.
Катон не смог скрыть удивления.
- Макрон в театре?
- Ага, - пожал плечами сенатор. - Там шли какие-то пьесы у Теренция, но он, похоже, от души смеялся. Наверное, весь зал слышал его хохот. Я наскочил на него уже при выходе, он с той самой пухленькой женой своей. Забавная женщина, скажу я тебе. В любом случае, я о тебе спросил, а он сначала тянул, но спустя пару чарок вина в таверне и обмена боевыми байками, он проговорился, что ты вернулся. Видно, вам обоим пришлось несладко. - Его лицо потемнело. - Восстание было кровавой историей и чуть не стоило нам провинции. Допускать такое нельзя ни в коем разе.
- Нет, господин, - спокойно ответил Катон. - Нельзя. Погибло много хороших людей и невинных простых жителей. Задумываешься, стоило ли всё это того.
- Вторжение в Британию? - пожал плечами Веспасиан. - Может, и нет. Поступок был ошибкой, и большинство здравомыслящих людей это понимают. Но теперь поздно что-то менять. К лучшему или к худшему – мы вцепились в провинцию. Бросишь её – тут же взвоют балаболы в Риме и их прихвостни, и никогда не простят. А при императоре, который так жаждет быть любимчиком толпы, я не вижу никого, кто бы признал ошибку. Такова политика, полагаю.
Катон кивнул.
- Поэтому я и стараюсь держаться от всего этого подальше. Доволен жизнью здесь, вдали от Рима.
- Понятно. Но так нельзя вечно. Судя по словам Макрона, ты ещё не известил дворец о своём возвращении. На твоём месте я сделал бы это поскорее, прежде чем люди Нерона начнут интересоваться причинами такого досадного промедления. Они везде видят угрозу императору и спросят, зачем ты прячешься в этой глуши.
- Я не прячусь, господин.
- Правда? - приподнял бровь Веспасиан. - А глядя на округу кое-кто может подумать, что ты скрываешь нечто… или кого-то.
Катон почувствовал, как холодок пробежал по позвоночнику. Потребовалось немало усилий, чтобы не бросить взгляд за плечо сенатора – в сторону дома. Он сглотнул, стараясь взять себя в руки, и ответил ровным голосом.
- Не вижу, с чего кому-то подозревать меня в чём-то. Я служил Риму честно и верно почти два десятка лет. Думаю, я заслужил право на покой – жить там и так, как считаю нужным.
- Если кто и заслужил, то это ты, префект, - кивнул Веспасиан. - Я, поверь, прекрасно понимаю твоё желание держаться в стороне. Но не все будут столь снисходительны. А если хочешь, чтобы тебя оставили в покое – развей их подозрения. И ради себя, и ради своей семьи. Как твой мальчик, Луций? - Он оглядел сад и посмотрел в сторону виллы. - Он здесь?
- Отдыхает.
- Отдыхает? - Веспасиан усмехнулся. - Что может делать живой, здоровый мальчишка его лет, лёжа без дела в такой чудесный день?
- Утомился с утра, - неуверенно произнёс Катон. - Помогал мне осматривать посевы.
Сенатор хмыкнул.
- Ха! Не вижу я тебя землевладельцем. Совсем не вижу.
В этот момент из дома вышел Требоний, за ним – раб с подносом: кувшин вина, кубки и тарелка с пирожками. Раб поставил поднос на низкий столик между ложами и поклонился.
- Понадобится ли ещё что-нибудь, господин? - спросил управляющий.
Катон покачал головой, отпуская их. Его мысли уже были заняты другим – он понимал, что визит Веспасиана не случаен и за любезными
