Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни
Мангла уже одета для поездки в темный шальвар-камиз. Я замечаю у нее на шее блеск толстой золотой цепи, которую я ей подарила после рождения Далипа. Это самое ценное имущество служанки.
– Лучше пока сними ее, – советую я, – и быстренько отнеси это письмо Факиру.
– Простите, моя рани, – качает головой Мангла. – Я должна перед отъездом сделать очень важное дело. Пожалуйста, не спрашивайте какое. Я прослежу, чтобы горничная доставила ваше письмо.
Мне любопытно и тревожно. Что может быть настолько важным? А вдруг она не успеет вернуться вовремя? Но я ей доверяю, так что соглашаюсь.
* * *
В безмолвной ночи копыта лошадей стучат так громко, что я боюсь, не прибежали бы стражники крепости. Но никто не появляется: видимо, Дхиан раздал немало взяток. Из окна повозки я бросаю последний, полный сожаления взгляд на свой хавели, единственный дом, который и правда был моим. Саркар построил его для меня с такой любовью.
– Буду ли я когда-нибудь снова здесь жить?
Вопрос риторический, но Мангла отвечает прямо и односложно:
– Нет.
– Почему ты так говоришь? – От разочарования я реагирую слишком резко, и Далип начинает хныкать во сне.
– Когда вы вернетесь, – уверенно говорит служанка, – вы станете регентом Пенджаба и будете править за нашего Далипа, пока он не вырастет. И поселитесь в Шиш-Махале, как приличествует особе такого ранга.
Ее слова наполняют меня тревогой.
– Давай не будем говорить про правление Далипа. Между ним и троном слишком много людей: Кхарак, Наунихал, Шер Сингх. Им всем придется умереть, чтобы правил мой сын. Саркар бы этого не хотел, как и я. Такие потрясения не на благо Пенджабу. И потом, у правителей трудная жизнь: заговоры, политика, бесконечные битвы за власть. Не желаю такой судьбы для моего малыша.
– Он станет правителем, – твердит Мангла. – Это было в его гороскопе.
– Откуда ты знаешь про гороскоп? – изумленно спрашиваю я. – Я его сразу сожгла.
– Я расспросила астролога. – Служанка упрямо выпячивает подбородок, и я замечаю, что у нее на шее больше нет золотой цепи. Хорошо, что Мангла спрятала свое сокровище. – Далип будет правителем, сердцем чую.
Я предпочитаю оставить эту тему, но невольно гадаю, не связана ли уверенность Манглы с ее тайным делом.
Мы выезжаем из Лахора через Масти-Дарваза. Город укутан туманом, но я все же узнаю́ каменные бастионы, которые видела, когда мы с Джавахаром приехали сюда вместе с Манной. Они казались мне такими огромными. Меня тогда очень впечатлили охранявшие ворота солдаты в желтых куртках. Сегодня на бастионах тоже полно стражников: в городе тревога, потому что Лев мертв и могут сбежаться шакалы.
Прощай, Лахор, город моей мечты, город, который изменил меня самым неожиданным образом. Я была очень наивной, когда впервые приехала сюда. Сегодня мое сердце, боюсь, ожесточилось, но взгляд, надеюсь, стал теперь проницательнее, а воля – сильнее. Иначе как я уберегу сына?
Часть III
Правительница
1840–1849
Глава 22
Джамму
– Быстрее, Туфани! – говорю я кобыле в ухо, склоняясь над ее шеей, и она все стремительнее мчится по полям, которые тянутся от леса к крепости. Четверо всадников, которые меня сопровождают, едва поспевают за нами. Меня переполняет дикий восторг. Туфани не Лайла, но с ней легче переносить изгнание. Когда я скачу верхом, порывы ветра уносят накопившиеся тревоги, печаль о моих потерях, страх, что жизнь проходит мимо.
Всадников назначил присматривать за мной командир крепости. Куда бы я ни ехала – на верховую прогулку, на рынок с двухлетним Далипом, в крошечную гурдвару, – они всегда рядом. С конвоем я чувствую себя скорее пленницей, чем драгоценной гостьей, как настаивает командир.
Сначала дела шли лучше. Сухет Сингх, хозяин крепости, принял меня любезно и постарался, чтобы я чувствовала себя как дома. Он часто приглашал меня поужинать, и мы с ним вспоминали Саркара, которого Сухет обожал. Но скоро начались сплетни, как обычно бывает, если женщина молодая и у нее нет мужа. Они дошли до Дхиана, и тот вызвал брата в Лахор, написав, что нуждается в его помощи. Не то чтобы это была неправда: визирь теперь главная сила за троном, и у него хватает забот, поскольку отношения между Кхараком и Наунихалом все больше портятся.
Я благодарна Дхиану за то, что он предоставил нам с Далипом убежище, но мне не по себе. Боюсь, главный министр планирует использовать нас в собственных интересах. Но я не жалуюсь никому, даже Мангле, без которой давно сошла бы тут с ума. За безопасность надо платить, я об этом не забываю.
Сонные холмы Джамму принесли мне не только тревоги. На целый год я погрузилась в простые радости материнства – я смотрела, как сынишка учится ходить, а потом и бегать, играла с ним в прятки в полумраке коридоров выделенной нам части крепости. Далип, как и его отец, любит животных, так что я купила ему пони, и теперь мальчик катается по крепости, а кто-нибудь держит поводья. Но сыну больше нравится, когда я беру его с собой на Туфани. «Быстрее, Биджи», – требует он. Далип бесстрашен, как и его отец, и так же умеет внушать любовь: слуги вечно тащат ему что-то вкусненькое, Мангла отчаянно его балует, и даже мои мрачные стражники расплываются в улыбках, когда видят мальчика. Он любит, когда ему читают. Детские книги тут найти сложно, поэтому я читаю ему свои – романы, историю Пенджаба, молитвенную книгу «Гутка». Сын устраивается у меня на коленях и не отрывает от меня взгляда, хотя он наверняка слишком мал, чтобы понимать, о чем я читаю.
– Ему просто нравится ваш голос, – говорит Мангла.
И я за это благодарна – днем.
Но ночью сквозь сон я тянусь к Саркару, не нахожу его, и его отсутствие каждый раз как ножом по сердцу.
И кого мне за это винить, кроме своего глупого сердца?
Я неохотно
