Шесть дней в Бомбее - Алка Джоши

Я решила не кремировать маму, а просто похоронить. Мне подумалось, что с годами она стала больше англичанкой, чем индианкой, а значит, лучше было остановиться на погребении. На церемонию пришли жильцы из квартиры напротив – Фатима с мужем и богатая мамина клиентка. Та выразила мне соболезнования и спросила, будет ли готово в срок платье, которое она заказала к свадьбе своей дочери.

Я заплатила священнику из ближайшей христианской церкви, тот прочел написанную мной надгробную речь. И все было кончено.

За одну неделю я потеряла мать, подругу Миру и работу. Осталась одинокой сиротой.

Я упаковала лоскутки и посуду – и квартира сразу опустела. Ткани и мамину швейную машинку я решила отдать в училище, находившееся рядом с рынком тканей Мохатта, где мама иногда давала уроки начинающим портнихам. Посуда мне была не нужна. Кровать, стол и стулья я отдала паре, которая убиралась в нашем доме. А квартирной хозяйке примус – за то, что она заплатила врачу. Он стоил больше, чем визит доктора, но я предпочла рассчитаться и никогда ее больше не видеть.

Оставалось лишь сложить пожитки в потрепанный чемодан, который мы привезли из Калькутты. В нем тогда приехала наша одежда, постельное белье, полотенца, горшки и сковородки. Я задумалась, что же хранится в нем теперь. Сверху лежало вечернее платье, сшитое мамой из свадебного сари, которое она так никогда и не надела. Я встряхнула его на вытянутых руках и залюбовалась аккуратными мамиными стежками. Из платья вывалились тяжелый полотняный мешочек и фотография. Черно-белый снимок. Края плотной фотобумаги загнулись от времени. Со снимка смотрел мужчина лет тридцати. Белый. В военной форме. С расчесанными на прямой пробор волосами.

Он? Я уронила фото, будто оно обожгло мне пальцы.

Потом опустилась на колени, чтобы рассмотреть снимок, не прикасаясь к нему. У него были мои круто сбегавшие к вискам брови. Губы не тонкие и не пухлые. Ровная, не в форме буквы М, линия роста волос.

Я перевернула фотографию ногтем. Оуэн Фальстафф, королевский артиллерийский полк.

Села на корточки. Мама хранила его фотографию? Потому что все еще любила его? После стольких лет? Несмотря на то что он ее предал? Почему она никогда мне ее не показывала? Я зажмурилась. Подумала, может, теперь, увидев его, я что-нибудь о нем вспомню? Подождала немного. Ничего.

Тогда я снова открыла глаза. Может, мама специально вложила фото в зеленое платье, чтобы я нашла его, когда ее не станет? Но она же не могла знать, что скоро умрет, так что в этом не было смысла. Я хотела было разорвать и выкинуть снимок. Этот человек был никудышным мужем и отцом. Я ничего ему не должна! Но трехлетняя девочка у меня внутри, та, которая верила, что папа любит ее, хотела его сохранить. И в конце концов я сунула снимок на дно чемодана.

Потом открыла полотняный мешочек. Там лежали английские деньги от моего отца.

– Тебе нужно очистить свое имя, бети, – сказала мама. – И для этого тебе понадобятся отцовские деньги.

Единственное, что мне осталось от мамы, – зеленое сари, перешитое в вечернее платье. Я купила три красные розы и рассыпала по его складкам лепестки.

У мамы не было украшений, родители и свекры не дарили ей золота на свадьбу.

Через неделю я поднялась на борт судна «Вице-король Индии», направлявшегося в Стамбул.

Глава 8

Я смирилась с тем, что, кроме предложения доктора Стоддарда, вариантов у меня не было. Мамин голос прочно обосновался в голове и уговаривал рискнуть, воспользоваться шансом посмотреть мир. Я бросала знакомую комфортную жизнь, чтобы исследовать неведомый край – по крайней мере, неведомый мне. Это одновременно пугало и будоражило. Меня захватила возможность уехать аж в самый Стамбул – проделать половину пути до Европы. Оттуда я на деньги отца смогу добраться до друзей Миры и отвезти им картины во Флоренцию, Прагу и Париж. Конечно, мне еще нужно будет догадаться, где их искать, по разбросанным в рассказах Миры подсказкам.

На следующий день после того, как Амит уехал в Шимлу, я получила письмо от доктора Стоддарда.

Дорогая сестра Фальстафф!

Как приятно было узнать, что вы готовы отправиться с такой древностью, как я, в Стамбул. Если вы никогда там не были, имейте в виду, что это невероятное место с божественной пахлавой и самым крепким кофе в мире. Нам будет очень весело. Не терпится снова сыграть с вами в нарды.

Встретимся в четверг в 10 утра у причала, вместе прогуляемся по доске (простите за черный юмор). Меня будет сопровождать медсестра с кислой физиономией (временно).

Ваш Р. С.

Взяв потертый чемодан, в который поместились картины, пара юбок, несколько свитеров и блузок, я села на трамвай и поехала в Бомбейский порт. Здесь царило настоящее столпотворение. Полуголые индийцы в дхоти тащили к лодкам дорожные сундуки. Торговец сбивал мачете верхушки зеленых кокосов. А рабочие, перевернув плоды, высасывали из них молоко. Британский надзиратель командовал грузчиками, тащившими товар на запряженную волами повозку. Немолодая индианка жарила луковые бхаджи для проголодавшихся прохожих. Из лазурного «Даймлера» вышли две европейки в платьях цвета слоновой кости, шляпках и перчатках, а водитель потащил за ними сундуки на пассажирский причал. Британцы, французы и голландцы прощались с отплывавшими любимыми.

«Вице-король Индии» оказался даже больше «Тадж-Махала», который я как-то видела в Бомбее. Пассажиры махали провожающим с четырех палуб. Сам пароход был выкрашен в глянцево-черный цвет с белой полосой по борту, а палуба и каюты оттенком напоминали песок на пляже Чоупатти. Две огромные черные трубы выпускали дым – или это был пар?

Четыре дня назад, отправившись покупать туфли для путешествия (теперь у меня были деньги, чтобы сменить свои старые потрепанные башмаки), я проходила мимо туристического агентства. Плакаты с нарисованными пальмами предлагали отправиться в Калькутту, Аллахабад и Майсур. И я вдруг по наитию вошла в бюро путешествий и справилась о «Вице-короле». Я ведь еще никогда не плавала на пароходе и хотела подготовиться, чтобы доктор Стоддард не посчитал меня совсем дикой. Турагент, парс в роговых очках, рассказал, что каюты первого класса, разумеется, отделанные лучшими дизайнерами, бывают с дополнительными комнатами и без них. Что на пароходе имеются корты для тенниса и бадминтона, бар, библиотека, курительная, парадная столовая и купальня в помпейском стиле. Бассейн! Я раньше никогда не бывала в бассейне!

В назначенное время я ждала на пирсе среди пассажиров, готовящихся подняться на корабль. Увидев доктора Стоддарда, которого везла в раздобытом племянником инвалидном кресле невозмутимая медсестра, я вышла им