Между молотом и наковальней - Михаил Александрович Орлов
Посольство ночевало в другом монастыре Николы Чудотворца. Русские очень почитали этого святителя, покровителя моряков и путешественников, известного своим целительством. В этой обители обитало четверо чернецов и послушников. Старший из иноков, высокий, жилистый, в заплатанном подряснике, собрал кое-что из съестных припасов и преподнес княжне. Дар его состоял из редьки, гороха и двух восковых свечей. Большего в монастыре, по-видимому, не нашлось. Обитель была небогатой особожительной, то есть каждый сам заботился об одежде и своем пропитании. Обязательным для всех являлось лишь присутствие на церковных службах.
В монастырской церквушке Софья подивилась изображению Страшного суда, писанному над входом наивно, неискусно, но так затейливо, что она только рот разинула. По черному полю иконы скакали зеленые черти, подбрасывавшие поленья в красное пламя над желтым котлом, полным грешников с синими лицами. Лишь не искушенный в богословии мог изобразить такое. Внутрь церкви втиснулись княжна с боярами да монахи, для остальных места не нашлось.
Обитель стояла в низине, на радость скакухам-лягухам, но худшее гостей ожидало впереди. С наступлением темноты легли почивать, но комары и мошка роились в воздухе с писком и шумом. Полночи Софья отмахивалась от них веткой, но не помогало. В конце концов, надев на рубаху безрукавку, она выбралась из шатра. Все спали, даже сторожа, которым полагалось бодрствовать… Софья спустилась к реке и увидела одиноко сидящую на берегу фигуру. Подошла ближе и признала в нем Шишку. Присела рядом и спросила:
– Не спится?
– На ветерке комарья меньше…
Над водой дымился такой туман, что хоть топором руби, но по всему чувствовалось приближение рассвета. Неожиданно в лесу запела, засвистела какая-то птаха. Пахло дурман-цветами, названия которых Софья не знала, но от аромата которых голова шла кругом.
– Однажды батюшка взял в плен рыцаря Маркварда фон Зальцбаха. Он мне много всякого поведал, в том числе историю о Тристане и Изольде. Ты, верно, не знаешь эту историю, рассказать?
Да, Витовт приставил фон Зальцбаха к своей дочери, а тот не преминул овладеть ею. От того соития у нее остались только воспоминания о боли, но она тогда никому ничего не сказала, хотя более всего именно этого боялся рыцарь, ибо сие сулило ему княжескую кару и изгнание из ордена Святой Марии, коли вернется туда.
– Будь добра, коли соизволишь… – кивнул Шишка на предложение княжны рассказать ему старую повесть.
– Ну так вот, некий король Марк отправил племянника Тристана за своей невестой Изольдой. Перед тем как отпустить дочь к жениху, будущая теща Марка дала служанке любовный напиток, чтобы, когда молодожены возлягут в первую брачную ночь, та дала им испить его. После этого оба полюбят друг друга на всю жизнь. На обратном пути Тристан с Изольдой на палубе играли в шахматы, но солнце так припекло, что стало жарко, и суженая Марка послала служанку за вином, но та перепутала кувшины. Не ведая того, они испили любовный напиток и ступили на путь, с которого уже не могли свернуть. Они взглянули друг на друга иными глазами и забыли о Марке: пусть ищет себе другую супругу, подумалось им, ибо этого жаждут Тристан с Изольдой. Аминь! Они недолго сопротивлялись своему вожделению и боролись с долгом перед королем. Уединившись, Тристан поступил с Изольдой по воле своей, и потеряла она свою девственность…
– Зачем ты рассказываешь мне это? – чувствуя, что сам теряет голову и опустив глаза, робко спросил Шишка.
– А ты слушай, дурачок… Долг требовал, чтобы Тристан отдал Изольду королю в ее первозданном состоянии. В первую брачную ночь после свадебного пира верная служанка подменила Изольду, и пьяный Марк ничего не заметил…
– Чем же все кончилось, госпожа? – затрепетав, прервал княжну молодой человек, с неизъяснимым трепетом внимая ей.
– Это длинная история. В конце концов оба умерли, и король Марк приказал положить их в каменные саркофаги в разные концы одной и той же часовни, но вскоре из могилы Тристана поднялся зеленый плющ, перекинулся через помещение и опустился на могилу Изольды. На ней через некоторое время расцвел дивный цветок. Так мне передал эту историю благородный Марквард фон Зальцбах.
На берегу реки, под пение невидимой птицы, после чудесного колдовского рассказа изменилось что-то в душе рынды. Голос княжны обволок его, она придвинулась к нему, коснувшись его плечом, глянула в самые зрачки странным колдовским взглядом зеленых глаз и шепнула:
– Какой ты робкий… Обними же меня… Не томи.
Земля уплыла из-под них, и они взмыли над ней, а плоть довершила остальное.
С рассветом княжна убежала, а Шишка еще долго лежал в траве, не представляя, что теперь делать. Будто сам он, а не Тристан, испил колдовской любовный напиток и что теперь делать – не ведал. Хотелось то по-детски разрыдаться, то безумно рассмеяться и целовать траву, примятую «его Изольдой». Пока он пребывал в растерянности, из-за куста вереска поднялась высокая сутулая фигура инока в неумело заплатанной рясе и бесшумно двинулась в сторону бревенчатой монастырской ограды.
Взошедшее солнце вернуло Шишку к действительности. Он понял, что вольно или невольно, но предал своего господина, как Тристан изменил королю Марку. От этого на душе сделалось гадко, и он принялся молиться, прося прощения то ли у Бога, то ли у князя.
Через несколько дней посольство добралось до Кричевиц – деревни, находившейся в нескольких верстах от Новгорода. Принялись принаряжаться перед въездом в город, но Софья взглянула на свое отражение в зеркальце и поняла, что в таком виде невесте великого князя не следует показываться перед людьми. Посольские выглядели не намного лучше ее. Казалось, они недавно переболели оспой, оставлявшей после себя уродующие следы на лице.
Оставалось ждать, когда все пройдет. Немало дней посольство провело в Кричевицах, ожидая улучшения своего состояния. Коротая один из вечеров за кружкой деревенской бражки, Шишка не выдержал и поделился с Симеоном тем, что томило его душу. От такого откровения купец схватился за голову:
– Одно другого не легче. Тебе что, жить надоело?! Запомни: сего никогда не было! Как доберемся до Москвы, я за тебя какую-нибудь добрую девку сосватаю. Женись и забудь о случившемся.
Через несколько дней старший посол Александр Борисович Поле сообщил в Новгород, что посольство готово к въезду. Суженую великого князя встречали с необыкновенными почестями архиепископ Иоанн, обладавший здесь высшей духовной и политической властью, степенной посадник Василий Федорович
