Та, которая свистит - Антония Сьюзен Байетт
Священнослужитель под номером три, на этот раз с большой черной бородой и в черном свитере, грузный мужчина по имени Дэниел Ортон. Оператор телефона доверия в Сити (работает вместе с каноником Холли).
Искусствовед Ричмонд Блай, специалист по пророческим книгам Блейка. Доведен до ужаса, трепета и душевных терзаний студенческой революцией в Художественном училище Сэмюэла Палмера.
Моя пациентка по имени Элли (назвала себя в честь мертвой девочки из «Детей воды»[20]), всегда во всем белом, включая вуаль в стиле сестер милосердия и перевязанные руки и ноги.
Далее, близнецы, о которых я говорил. Квакеры всегда умели привечать психически ненормальных людей и относиться к ним с добротой и уважением. Вспомните, как гуманно они отнеслись к матереубийце Мэри Лэм во времена романтизма[21]. И к Элли они добры. Тушат разжигаемые Загом костры, когда он не видит, и ничего ему не говорят. Возможно, он хотел бы другого, но они реагируют именно так.
Никого не забыл? Да, как всегда, упустил легко упустимую Бренду Пинчер. Появилась вместе с командой Фаррара, но не думаю, что она из Чад Радости. Невысокая, смуглая, лицо незапоминающееся. Чем занимается, не знаю.
В какой-то момент вдруг понимаешь, что все эти бунтари духа и искатели головокружительных (и душекружительных) ощущений – люди профессий, связанных с заботой о других. Порой мне кажется, что весь мир человеческий – огромное скопление заботливых, заботящихся о других заботливых, пробирающихся сквозь гущу капиталистов, эксплуататоров и угнетателей, которых мы не видим и автоматически ненавидим, – еще один ВИД!
У наших встреч по выходным есть определенный распорядок, от которого мы время от времени отклоняемся. Я не против установленных форм: верю в строго оговоренный и неизменный психоаналитический час, спланированный и оплаченный. Фрейд показал, зачем это надо. Однако некоторые из «Тигров» считают саму идею структуры нелепой, ведь речь о буйствах духа! Почему только выходные? Почему по каким-то правилам?
Начинается все с ритуала поклонения и им же заканчивается. Сидим в медитативной тишине, а те, к кому взывает Дух (или эго, или Ид?), излагают свое послание, которое затем принимается группой и вплетается во всеобщее безмолвие. Я предложил третью такую паузу, своего рода интерлюдию. Безмолвие, гул единения мне нравятся. Есть надежда, что за выходные члены группы что-то глубже поймут, что-то новое осознают и, так сказать, запоют новые песни.
Существуют и другие виды сеансов. Основные – это сеансы решения вопросов (порой напоминающие самоотчеты в духе заповедей Мао): «маленькие» трудности выносятся на всеобщее рассмотрение и проясняются. Сразу видны суть подобных действ и все подводные ляписы и ляпсусы. Пример. Холли курит чрезвычайно едкие желтые сигареты. Милли Фишер считает, что на собраниях этого делать не следует. Он же ответил, что, когда под рукой нет сигарет, он только о них и думает. Она же астматик и не может думать ни о чем, кроме своих легких. И вот оба решили пойти на жертвы и в чем-то друг другу уступили. Я при них трубку не курю и молчу о ней. Оцените, какая жертва! Впрочем, кичиться жертвенностью не стоит (слишком уж это по-квакерски).
Третий вид групповых встреч мы решили назвать «игровыми». Устраиваем нечто вроде духовных салонных игр, в основном придуманных Фарраром, который в этом преуспел. Идея в том, чтобы стать ближе друг к другу, а заодно вытряхнуть из себя рутинные способы ви'дения мира. Заг предлагает подкрепить все это ЛСД, но квакеры против. Думаю, Фаррар хотел бы, чтобы собрания в игровой форме проходили более страстно. Его Чада, как известно, практикуют панибратски-слащавое христианство с прикосновениями и объятиями. Он разработал особого рода обряд приветствия: каждый должен обнять каждого и тем самым разрушить барьеры. Странно, что англичане, как ни один народ, так избегают телесных контактов. Я восхищался техникой Фаррара: добродушные хлопки по спине для мужчин, нежно-оберегающие объятия для женщин. Он безмерно самовлюблен и невероятно общителен. Я поприветствовал всех и пережил всю палитру ощущений: неприятный запах изо рта Холли, сдержанные объятия квакеров, хихиканье Блая и его уклончивый извив (телом он владеет не очень хорошо), энергичное рукопожатие Б. Пинчер (которая, похоже, сути таких приветствий не поняла), нежный поцелуй в щеку от Руфи, оторопь Элли, пощечину от Зага и недвусмысленное поспешное отстранение его брата. Упитанный Дэниел, от которого ждешь медвежьих объятий, возложил мне на плечи руки короткие и легкие. В конце нужно было все повторить и посмотреть, расслабились ли мы (или напряглись, что теоретически также вероятно).
Еще одно игровое упражнение – элементарный эксперимент по осознанной передаче мыслей. Мы выбирали «индукторов», которые записывали или зарисовывали свое послание, а остальные медитировали и пытались воспринять образ. Я отметил, что в науке нечто подобное уже используется. Меня мягко отчитали. Результаты оказались неоднозначными. Холли удалось «передать» горящий куст двум квакерам, Загу, Руфи и Ричмонду Блаю (в последнем случае очень сомневаюсь).
Следующее игровое упражнение – рисование «духовных образов» самих себя. Джону не удалось скрыть, что они с Загом нарисовали одинаковые геометрические узоры: очень сложные ряды многогранников внутри других многогранников. По словам Джона, в эту игру они часто играли в детстве. Он также сказал, что, как это ни удивительно, Бога можно «увидеть» в математике. «Бог – это математика, форма, которая есть во всем».
Заг добавил, что многогранники – это «все, что соприкасается, все точки соприкосновения, бесконечное соприкосновение». Джону такое объяснение не понравилось. Бросил, что, мол, в том, что они оба нарисовали один и тот же узор, нет ничего удивительного. «Мы много его рисовали». Заг вставил: «Раньше мы вместе рисовали всевозможные формы и фигуры. В этот раз получилась Сложная». «И что? – отозвался Джон. – Мы можем оба сделать выбор в пользу сложности. Не надо делать из статистически вероятного совпадения нечто сверхъестественное». Заг: «Есть сотни других фигур. Но я чувствовал, что в этот раз будет Сложная». Джон: «Ты пытался угадать, что нарисую я. Так что ничего удивительного».
Дэниел Ортон нарисовал дерево без листьев с уходящими глубоко корнями. Гидеон нарисовал ангела с огненным мечом. Холли – крест с черным отверстием в форме человека. Элли изобразила крохотную окружность. Мисс Пинчер сделала милый ученический набросок трех яблок, заштрихованных так, что создавалось впечатление трехмерности.
Слышу Ваш вопрос: а Элвет Гусакс? Я, разумеется, нарисовал свою трубку. Вместе с моей же версией трубки Ван Гога (той, что потухла и лежит рядом с луковицей). Написал под ней: Ceci n'est pas une pipe
