Королевский библиотекарь - Дейзи Вуд
– Я не знаю, мам. – Лейси подавила зевок. – Надо делать как проще.
В самолете она уснула, и уже вскоре они вчетвером запрыгнули в такси, заселились в съемную квартиру и, наконец, стояли на пороге Джесс под чутким руководством Адель, подготовившей этот грандиозный сюрприз. К тому времени у Лейси уже голова шла кругом, во рту пересохло, и снимать момент, когда Джесс откроет дверь и разыграет изумление, казалось самой глупой идеей на свете. Она чувствовала себя усталой и растерянной, а от вида сестры ей почему-то захотелось плакать. К счастью, вокруг было столько хаоса и столько шума (особенно когда появились Паули и Эмма и бросились в объятия Габби, едва не сбив ее с ног), что никто не обратил на нее внимания.
В тот вечер у них с Джесс не выдалось ни минуты свободного времени, и все утро ушло на развлечение детей, вручение подарков Габби и приготовление праздничного обеда.
– Не могу поверить, что ты только что приготовила этот потрясающий ужин, – удивилась Габби, когда они расправились с ее любимыми блюдами: креветками с коктейльным соусом, стейками с открытого гриля, ореховым жаркоем для Седрика и молодым картофелем, запеченным с луком и чесноком.
– Ты же меня знаешь, – ответила Джесс. – Морозилка всегда забита, и так получилось, что вчера Крис испек твой любимый шоколадный торт. Вот так совпадение, правда?
– Так что за тебя, мама! – произнесла Адель и подняла бокал с шампанским. – С девяносто третьим днем рождения, и пусть их будет еще много.
– Я в этом не уверена, – ответила Габби. – Если хотите знать правду, я уже готова уйти.
– Зато мы не готовы тебя отпустить. – Джесс потянулась вперед и сжала бабушкину руку. – Так что тебе лучше не торопиться.
– Вы, девочки, сидите и разговаривайте, – сказал Седрик, собирая их тарелки. – А мы займемся уборкой.
– Кофе и торт будут потом, – добавил Крис.
– Господи, а ты его хорошо натренировала, – обратилась к Джесс Адель с укором, который, как знала Лейси, привел бы ее сестру в ярость. Но Джесс, успокоенная вином и хорошей компанией, лишь скорчила маме гримасу.
Когда мужчины ушли на кухню, Габби сложила салфетку и сказала:
– А теперь, дорогие мои, я хочу вам кое-что рассказать.
Желудок Лейси сделал кульбит: она знала, что сейчас произойдет, и понимала, как нервничает Габби. Бабушку пришлось долго уговаривать, чтобы она согласилась поделиться своей историей – в частности, с Адель. Однако в конце концов она признала, что по отношению к внучке несправедливо ожидать, что она сохранит в тайне такой большой секрет.
– Ну у тебя и вид! Сама серьезность! – улыбнулась Адель. – Ты решила отдать все свои сбережения в кошачий приют?
– Тише, мама, – пробормотала Лейси. – Просто послушай.
– Да, Лейси уже в курсе, – кивнула Габби. Джесс посмотрела на Лейси, подняв брови, а Лейси опустила взгляд в тарелку. – Боюсь, вы будете шокированы, – продолжила их бабушка, – и, возможно, даже немного рассердитесь на меня за то, что я не рассказала вам раньше. Простите меня, но лучше поздно, чем никогда. – Она прочистила горло. – Дело в том, что в детстве меня удочерили.
На несколько секунд над столом повисла ошеломленная тишина.
– Удочерили? – подавшись вперед, повторила Адель. – Ты шутишь?
– Нет, конечно, – ответила Габби. – С такими вещами не шутят.
– Продолжай, бабушка, – попросила Джесс, хмуро глядя на мать. – Расскажи нам все.
Габби повертела в руке бокал.
– Я родилась в Вене, – начала она, – в 1929 году.
– Вена, как город в Австрии? – перебила ее Адель. – Да как, черт возьми…
– Мам, ты можешь заткнуться? Хоть на пять секунд? – не выдержала Лейси. – Пусть Габби все расскажет!
– Да, в той самой Вене, которая в Австрии, – продолжила Габби. Она говорила формально, как будто читала по сценарию. – Я жила с родителями в прекрасной квартире в центре города. Первые восемь лет моей жизни были счастливыми. Мои мама и папа обожали друг друга: у него была важная работа в Национальной библиотеке, а она держала кондитерскую неподалеку от нашего дома. Она была красивой женщиной и самым замечательным поваром; ради ее торта «Захер» люди проезжали много километров. Знаете мой шоколадный торт? Это ее рецепт, насколько я помню.[15]
Адель обвела взглядом стол и медленно покачала головой, глядя на каждого из них по очереди.
– Но в 1938 году в Австрию вторгся Гитлер и объявил страну частью Германского рейха, – голосом рассказчицы описывала события прошлого Габби. – Аншлюс, так это называлось. Для нас это была не очень хорошая новость, потому что мой отец был евреем.
– Евреем? – пискнула Адель. – Простите, конечно, но мне это тяжело воспринимать. Похоже на историю, которую выдумала Сумасшедшая Сью.
– Веришь ты в это или нет, но это правда, – спокойно ответила Габби. – Я бы не стала лгать о таких вещах. Моя мама была католичкой, но меня не воспитывали ни в той, ни в другой вере; мои родители не были религиозны. Впрочем, это ничего не меняло. У меня были две еврейские бабушки и дедушка, так что я считалась полукровкой. Папа потерял работу, а потом все стало еще хуже. – Она глотнула воды и промокнула рот салфеткой.
– Не торопись, – сказала Лейси, поглаживая ее по спине. – У тебя отлично получается.
– Сегодня исполнилось восемьдесят четыре года. – Голос Габби затих, она сглотнула и подождала несколько секунд, прежде чем продолжить. – На мой девятый день рождения, вскоре после аншлюса, мы пошли в Пратер, парк развлечений в Вене. Там было несколько нацистов, они стали издеваться над людьми. У моего отца случился сердечный приступ, и он умер. Видите ли, у него было слабое сердце, и он не справился со стрессом. – Ее глаза наполнились слезами. – Простите, мне до сих пор невыносимо об этом вспоминать.
– Конечно, – закивала Джесс. – Ты не обязана рассказывать нам все, если это слишком больно. – Она предостерегающе посмотрела на мать, но Адель наконец замолчала.
– А через несколько дней нас выселили из квартиры, – продолжила Габби. – Ее отдали
