Руны земли - Георг Киппер
Шлемы воинов Льота сверкали под драконьей мордой на форштевне. Льот через весь корабль молча посмотрел на Хаварда, затем на Гирда и, наконец, на Инги. Впередсмотрящий словно связал всех своим взглядом – его людям первым придется принять бой, и от поддержки остальных зависит их жизнь.
Инги опустил взгляд на свой лук, прижал его ногой и, уверенно изогнув, натянул тетиву. Руки, наполненные мелкой дрожью, были все-таки точны… Тяжелая радость заполнила его тело. Инги выложил секиру, тяжелое копье и с удовольствием вытащил меч из ножен. Весельчак сегодня повеселится! По совету Ахти он макнул его за борт, по совету Эрлинга навязал на рукоять сыромятную петлю. Крики людей Ульвкелля заглушали все вокруг, но Инги пока не смотрел в сторону противника.
* * *
Сигмунд поставил большинство пришедших с ним из Гётланда кораблей рядом с собой и только снеккью Хаварда отправил на левый край своей линии. Дальше простиралась морская даль Аламери.
Со стороны Ульвкелля напротив Хаварда оказался большой морской скейд, на таких викинги ходят в Валланд и Энгланд. Не менее ста человек в шлемах и кольчугах изготовилось на его борту к бою. Хаварда это не смутило, он просто готовился выполнить свою работу:
– Эй, Гирд, у него борт выше нашего, приготовь сходни и весла, чтобы заходить было удобнее! Инги, готовь своих стрелков.
Хавард окликнул незнакомого стирмана соседнего корабля:
– Давай ближе ко мне! Оба зайдем на его правый борт, места всем хватит!
Там норвежцы, перешедшие в дружину Исгерд, уже перекликались со знакомыми воинами Ульвкелля.
Хавард поставил щит у колен и продолжил сближение, подгребая кормовым веслом. Его старые друзья встали перед ним, прикрывая щитами.
Сигмунд крутанул плечами и шеей, оценив сокращающееся расстояние до кораблей противника, кивнул знаменосцу. Заревели десятки труб, и сотни глоток заорали в одно мгновение. Казалось, огромное пространство моря легко поглотит этот шум, но нет – остатки тумана съежились от этого рева, и стаи ворон взлетели с деревьев на берегу. Когда расстояние сократилось еще больше, порхнули первые стрелы, полетели камни, да так густо, что стрелы натыкались на них в воздухе.
На крайний со стороны моря скейд Ульвкелля надвигалось сразу три корабля Сигмунда, так что Хавард завел свою снеккью к самой корме норвежца, давая место вдоль этого же борта другому кораблю из дружины Исгерд.
– Эй, может, вам и дальше плыть мимо? – кричали люди Ульвкелля, смеясь над подходящей со стороны моря небольшой снеккьей Хаварда.
Инги посылал стрелу за стрелой, но воины на борту скейда были словно заговоренные. Ни одна стрела, выпущенная Инги, не нашла цели. Десятки камней разом летели в людей Хаварда. Кто-то успел прикрыться, кто-то упал с разбитым лицом. На борту у Хаварда рычали от боли и злости. Камни летели так, что было не поднять головы. Инги, присев под щиты друзей, успокоил дыхание, положил стрелу на тетиву. В плечо ударил камень, другой скакнул по хребту, он не обратил на них внимания. Резко поднявшись, он выпустил стрелу в человека, завершавшего бросок. Ушедший в сторону щит подставил стреле грудь. Норвежца отбросило назад, а камень, брошенный им или кем-то рядом, попал Инги в шею так, что чуть не сбил его с ног.
Десять шагов, восемь, пять разделяло корабли. Люди молча, с бешеной скоростью бросали друг в друга камни и легкие копья. Вот полетели тяжелые копья, и с треском пробиваемых щитов слились крики раненых. Высокий борт делал свое дело. Копья и камни рушились на людей Хаварда, как горный обвал. Кровь обильно потекла по доскам. Инги успел свалить еще одного, прежде чем отбросил лук. Впереди люди Льота уже рванули вперед по перекинутым сходням и веслам. Наконец борта содрогнулись от тяжелого удара. Тут же ткнулся борт в борт и корабль Исгерд.
– Хотнег, спину! – крикнул Инги.
Прикрывшись щитом, Инги толкнулся о скамью, о спину Хотнега и перескочил на борт норвежцев. Щитом он отбил удар, в прыжке воткнул копье под сверкнувший пояс противника. Копье, застряв в теле, вырвалось из руки, тут меч, скользнув петлей с плеча, вскочил рукоятью в руку.
Инги, слегка коснувшись борта, успел увернуться от удара копьем в лицо, прыгнул дальше и, перескочив хлесткий мах секиры, срубил направлявшее ее плечо. Вскочивший вместе с ним на борт Эрлинг рубил тяжелым копьем налево и направо. Чуть сзади Кнут секирой крушил щиты. За ними шли Тойво и Хотнег. Инги прорубился к противоположному борту. Недалеко справа возвышалась морда корабля из Алдейгьи, зашедшего на норвежца с другого борта, оттуда пытались взобраться на борт люди Исгерд.
Десятки мачт, реи, паруса, снасти, загнутые вверх ахтерштевни и вздымающиеся морды драконов и зверей на форштевнях, копья и знамена колыхались волнами, наползали друг на друга, непрерывно двигались. Все вокруг кричало, ревело и лязгало, вышибая искры из стали и брызги крови из тел. Ополченцы Алаборга лезли со своих лодок на корабли Сигмунда. Гёты рубились на бортах кораблей Ульвкелля и прыгали в лодки вепсов.
Инги пробивался вдоль борта к корме норвежского скейда, и руки его знали, как справиться с хвалеными вояками Ульвкелля. Он то вскакивал на край борта, то прыгал по скамьям, по телам и щитам павших, бил краем щита и локтем, кулаком с рукоятью меча, стопой и коленом, острием и лезвием. Он продвигался к корме, не чуя ног и усталости, словно превратившись в бесплотное существо, наполненное светом боевой ярости.
Не всех он убил, но многие, ошеломленные его натиском, пали от рук Эрлинга и других шедших следом, часть норвежцев выскочила за борт, спасаясь в стоящих рядом лодках ополченцев. Наконец, чувствуя, что руки налились усталостью, а легкие высохли до ребер, Инги рухнул, пропустив вперед Эрлинга и Кнута.
Сердце стучало в висках, в глазах было темно, жгучий пот заливал глаза. Свой искрошенный в щепки щит с раскромсанной шкурой бычка Инги отбросил в сторону. Надо бы подняться и взять чужой щит, но сил для этого не было, он сидел, прислонившись к левому борту норвежского корабля, пытаясь отдышаться.
Лезвие его меча лежало на плече поверженного норвежца. Глаза того смотрели поперек досок, и кровь яркой лужей текла под кулак Инги, сжимающий рукоять меча. Прямо перед ним на четвереньки поднялся другой норвежец и покрутил головой, как собака. Кровь и пот полетели в разные стороны. Инги нахмурился и пнул его ногой. Тот упал на бок и больше не поднялся.
Слева со стороны мачты рубились Хотнег и Тойво, с борта своего корабля теснили норвежцев старики
