Древняя Русь: имидж-стратегии Средневековья - Илья Агафонов
Одними летописями, понятное дело, сыт не будешь. А потому уже с XI века на Руси начинают создавать произведения, цель которых – обосновать власть того или иного князя в выгодном свете. Когда есть один старший и самый крутой князь, допустим, Владимир Святой, Ярослав Мудрый, Дмитрий Донской или Иван III, сделать это довольно просто. Тебе нужно расхвалить нужного тебе государя так, чтобы обосновать его превосходство над всеми, кто был до него и будет после. Когда таких князей несколько и каждый считает себя самым крутым, становится сложнее. Понятное дело, мы не обязаны верить каждому книжнику, кто решил похвалить своего спонсора или покровителя хорошими словами. Однако это дает понимание того, что эта практика была повсеместной и общепринятой.
Понятное дело, что никакой церковной «фабрики» по созданию идеальных государей на Руси не существовало. И провести прямую линию между княжеским вкладом в монастырь и появлением сочинения о его крутости на другом конце Руси не представляется возможным. И даже говорить о конкретном «госзаказе» на нужный образ нереально. Однако политическая заинтересованность книжников, работавших над летописями, житиями, религиозным и политическими посланиями, никуда не девается. А потому эта взаимосвязь между реальным князем и его образом остается. Именно сравнением реальных личностей и их летописных или житийных образов очень любят заниматься историки-русисты, вычитывая сюжеты о похвалах или осуждении тех или иных государей, выстраивая на стыке нечто похожее на подлинного правителя своего времени.
Однако даже так образ идеального князя остается неполным. Похвальный рассказ о похождениях абстрактного князя Ивана Ивановича так бы и остался в памяти потомков, как маргинальное сочинение, если бы не огромная куча мелочей, сопровождавшая этого князя в его повседневной государской жизни. Помимо сочинений, в которых образ правителя формировался, исходя из авторского видения его жизни, бедному князю приходилось исполнять огромное количество ритуалов, поддерживая этот образ в глазах современников. Он должен был правильно одеваться, правильно вести себя во время публичных выступлений и церемоний, использовать определенный титул, вести себя в соответствии с определенной традицией, как властной, так и общехристианской, а также иметь подходящее его должности имя. И пусть на последнее князь повлиять был не в состоянии, все остальное оказывалось довольно важным, когда речь заходила об отражении его образа в позднейших и современных ему источниках. Казалось бы, парадокс. Если ты государь – ты можешь делать то, что пожелаешь. Однако в реальности власть оказывалась довольно сложным инструментом, что обязывал тебя следовать определенным традициям и нормам, которые периодически менялись или которые нужно было менять, чтобы улучшить свое положение. Конечно, князья и цари не всегда следовали этой практике, и реальность часто расходилась с тем, каким видели правителя те же самые книжники-интеллектуалы. Однако в этом и заключается задача потестарной имагологии: взглянуть на разницу между идеальным и реальным, обозначить отношение к власти и те обязанности, что возлагались на правителя его подданными, ожидавшим исполнения своих представлений в реальности. Во Франции короли Средних веков должны были исцелить больных проказой после своей коронации, в Византийской империи василевсы были обязаны устраивать хлебные раздачи во время религиозных праздников, а на Руси каждый правитель должен был следовать традиции совместных заседаний, привлекая для государственных решений митрополита и бояр.
Нарушение традиций и порядка правления для государей Средневековья – вполне нормальная практика. Однако иногда получалось так, что следовать зову сердца – значит обречь себя на не самый позитивный образ в летописях и прочих памятниках. И вот именно это уже влияет на то, каким видится прошлое современному человеку. Ведь именно письменные памятники мы читаем чаще всего, разбираясь в тонкостях государственной власти и отношений спустя многие века после смерти главных героев. Ничего непонятно. Ничего неизвестно точно. А работать надо. На том и порешим.
I. Как назвать идеального государя? Ономастика и смысловое содержание имен
Родовые имена: суть, значение, примеры
Со времен появления на Руси греческих священников с крестами и стойким намерением окунуть славян в реку появились традиции крестильного имянаречения. Большинство известных нам княжеских имен времен самой что ни на есть Древней Руси – не крестильные, не христианские, но языческие, в спорах о происхождении которых до сих пор ломают копья историки. Рюрик, Олег, Игорь, Ольга, Владимир, Святослав, Ярослав, Святополк, Изяслав – все это пусть и крутые, но родовые имена князей, с которыми далеко не уедешь.
Если мы примем на веру то, что каждый князь хочет стать царем, обрести священство власти, возлагаемое на него Богом, то креститься обязательно надо. В противном случае придется остаться на уровне безмолвной массы, у которой судьба – быть завоеванными теми, кого ведет Господь Бог. Так вот, к именам.
Наречение ребенка – очень важная часть его включения в ряды династии. Новый член семьи должен был продолжать род, а чтобы стать его частью, имя нужно подбирать с умом. Однако традиции и обычаи никуда не исчезают по щелчку пальца. Поэтому крещение Руси, свершенное князем Владимиром в 988 году, не отменило любовь князей к родовым языческим именам. Пройдет еще несколько веков, прежде чем мирские имена из далекой древности уйдут в прошлое, уступив место христианским аналогам. Но как же происходил выбор имени и что на это влияло?
Чаще всего имя выбирали в честь уже почившего предка по мужской линии. Именно почившего! Называть сына в честь еще здравствующего отца было не принято, ведь у живых и мертвых разные обязанности и роли.
Мертвый родич становился для своего новорожденного тезки образцом и примером для подражания. Новый член семьи должен был как бы воспроизвести жизнь своего предка, усвоив самые полезные и правильные качества покойника. Взять какое-то имя «с потолка» нельзя: у всего должен был быть какой-то посыл.
Очевидной проблемой такого имянаречения будет ограниченное количество уважаемых предков. Однако тут древнерусская традиция была готова идти на уступки. Назвать двух родных братьев одним и тем же именем нельзя. Однако братьев двоюродных или еще более дальних – пожалуйста.
Помимо приятных бонусов от умершего предка, имя налагало на его носителя и определенные обязанности. Сыновья князей не простые дети. Им предстояло унаследовать «столы» своих отцов, дедов и дядьев, а следовательно, участвовать в политической борьбе. Имя, данное княжичу при рождении, могло означать претензию на его будущее. В сложной системе княжеских отношений сын, названный в честь некогда
