Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов
— Лёш, — начала она осторожно, подбирая слова. — Слушай, а ты в порядке? Выглядишь… ну, будто тебя через мясорубку пропустили, потом собрали и снова пропустили. Ничего не случилось?
Ох, если бы ты знала… если бы ты только знала, что со мной случилось…
— Кстати, — продолжила она, — насчет того массажа… Я же говорила, что хочу заскочить… и вот я захотела, но сейчас, глядя на тебя… Может, мне лучше в другой день? А то как-то неудобно — ты будешь меня расслаблять, а сам, похоже, из последних сил на ногах держишься.
Ох, если еще и она со своим телом окажется под моими руками… боюсь, я не выдержу и снова окажусь у Татьяны на ковре, в прямом и переносном смысле. И я… черт, я реально что-то устал. Выжат как лимончик и сейчас не готов к новому возбуждающему фактору… совершенно.
Однако ее такая простая, искренняя забота и попытка докопаться, понять была таким резким, болезненным контрастом с тем, что происходило в кабинете Татьяны, что у меня комом сжалось горло.
Наверное, всё же не стоит отказывать ей…
— Просто… устал, Свет, — я поставил пустую кружку в раковину с глухим стуком. — День выдался… очень насыщенным. Спасибо за то, что поинтересовалась. Это… много значит.
— Всегда пожалуйста, — она улыбнулась снова, и на этот раз улыбка была чуть теплее, живее, достигая глаз. — Ты держись, ладно? Не вешай нос. Сейчас все разъедутся до вечера, и сможешь отдохнуть, вон диванчик… он очень удобный. — она подмигнула. — Я иногда позволяю себе на нем покемарить, но ты только никому не говори, хорошо?
— Хорошо, — я фыркнул, не в силах сдержать улыбку. — Это… насчет массажа. Ты заходи, но попозже, а я действительно сначала немного отдохну.
— Договорились. — она радостно улыбнулась и сделала глоток, после чего направилась к диванчику, довольно виляя попкой.
Я вздохнул, провожая ее взглядом, и, поблагодарив за кофе, вышел из комнаты персонала, оставив Свету допивать свой напиток в одиночестве. В коридоре было пусто, тихо и прохладно.
Интересно, а у дяди Вити тоже были такие дни? — задумался я и тут же улыбнулся. — Наверняка нет. Вряд ли он тут Татьяне в рот давал… — я еще сильнее заулыбался, думая о том, какой я наглый в своих мыслях, а когда с ней наедине, всё, что могу, это выполнять ее приказы. — Да уж… он, скорее всего, просто делал массажи, пил чай или кофе и спокойно ждал конца рабочего дня. А я… блин, такое ощущение, что я работаю за троих и при этом умудряюсь «расслабляться» не совсем подходящим образом во время работы.
Мысли снова вернулись к Татьяне. К ее влажным губам, к тому, как она…
Нет-нет. Соберись, Орлов. Лучше не вспоминать. Нужно просто добраться до своего кабинета и прилечь. Хотя бы на пятнадцать минут.
Я вошел в кабинет, посмотрел на часы, висевшие на стене. До конца рабочего дня оставалось еще дохерища времени. Но учитывая слова Светы о том, что сейчас все уедут на перерыв, то я могу позволить себе передохнуть где-то час или два. Но раз я обещал ей массаж…
В голове тут же всплыли образы ее фигуры: грудь, попа, ноги.
Черт, массаж… она же словно Татьяна, но молодая. И я не могу решить, кто из них лучше и сексуальнее… Само собой, сейчас меня безумно влечет к Татьяне, к её сочной груди, которую я видел, к влагалищу, которое я лизал, и ко рту… ох… боже, её рот…
Я понимал, что каждая следующая минута будет тянуться мучительно долго, как часы в ожидании приговора, если я не отброшу эти пошлые мысли.
Я прилег на кушетку и глянул на дверь, почувствовав странный отголосок страха, будто я боялся, что дверь кабинета сейчас откроется, и я услышу ее голос, зовущий меня. С новым приказом. С новой изощренной пыткой. И я боялся еще больше, что часть меня, та самая зависимая часть… отчаянно, по-собачьи ждала этого.
Но чего именно я так страшусь? Возможно, того, что окончательно превращусь в безвольную игрушку, в раба, который уже не сможет и не захочет сопротивляться. Вдруг… она заставит меня ползать перед ней… Или заставит нацепить пояс верности… или еще что-нибудь, до чего мой мозг еще не может догадаться.
Эта перспектива пугала и в то же время… всем телом, каждой фиброй, особенно тем самым местом, что еще помнило ее пухлые губы, я жаждал повторения этого порочного удовольствия, этой сладкой пытки. Того, как она водила головкой моего члена и не давала проникнуть внутрь, того ее голоса, властно-требовательного, и той фразы, что она не смогла закончить…
Я так и не узнал, разрешила бы она мне вставить… О черт… Орлов! Млять! — я поймал себя на том, что прямо сейчас полез в штаны и начал медленно себе надрачивать. — Хватит!
Я закинул руки за голову и уставился в белый потолок, пытаясь выгнать из головы навязчивые образы, которые кружились в голове каруселью, смешиваясь и создавая невыносимый хаос.
Нужно начать все с чистого листа… разобраться… но… Чистый лист… хреновый там чистый лист у меня получается, если честно. Мой лист уже давно исписан похабными рисунками и залит спермой. И самое поганое, что часть моего существа с нетерпением ждала, когда художник в лице Татьяны вернется, чтобы добавить еще несколько мазков.
Внезапно в памяти всплыл момент, когда Татьяна смотрела на меня под столом — тот оценивающий, насмешливый взгляд. Она проверяла, насколько я сломлен. И ее молчаливый вопрос «Нормально?» был не только про ее внешность. Возможно, он был про нашу общую тайну, про мое новое место в ее мире. И мой кивок был не просто подтверждением… это была словно капитуляция?
Интересно, она сейчас там, в переговорной, с этими пафосными родителями? Сидит вся такая ледяная и неприступная, а у нее на языке… привкус моей спермы… И она знает, что я это знаю. И это ее заводит… или нет? Черт, зато меня это точно заводит! Вот же я конченый…
Я повернулся на бок, и взгляд мой упал на дверь. Я тут же резко перевернулся на другой бок, как будто дверь могла сама по себе открыться и впустить очередной виток безумия.
Расслабься, Орлов, это всего лишь дерево и фурнитура. — и именно в этот момент я заметил корзину в углу, доверху наполненную использованными полотенцами.
— Так… — пробормотал я, поднимаясь и садясь на кушетке. — А свежие-то у меня остались? Или я должен вытирать клиенток
