Шизофреник - Andrevictor
Тишина в новом коридоре была гуще и тяжелее прежней. Свет здесь был не сияющим, а тусклым, выцветшим, словно краску с него содрали абразивом из забытых надежд. Стены, если их можно было так назвать, слегка пульсировали, как стены гигантской легкого.
— Движемся, — скомандовал Страж, его внутренний голос прозвучал как скрип заржавленной шестеренки. — Не задерживайся. Новое место — новые правила. Анализируй всё: шаг, расстояние, резонанс.
— О, да! — тут же откликнулось Эхо. — Новые правила для новой игры! Может, тут, наконец, будет что-то интересное, а не эти вечные стеклянные гробы.
Я двигался, прислушиваясь к обоим и к тому хаосу, что бушевал у меня внутри. Шепоты — те самые паразитные голоса — затихли, отползши в самые темные закоулки сознания. Они были обижены, но не побеждены. Я чувствовал их липкое, выжидающее присутствие.
Куратор не появлялся. Его отсутствие было почти страшнее его присутствия.
— Смотри, — сказал Страж.
В стене передо мной плавала светящаяся точка. Она пульсировала, призывающе мерцая. Данные. Чистые, неотфильтрованные данные Архива.
— Ловушка, — немедленно заключил Страж. — Слишком очевидно. Слишком доступно. Стандартный тест на доверчивость.
— Приманка! — обрадовался Эхо. — Давай сунем палец в этот светящийся розетку, а? Посмотрим, что там искрит!
Я замедлил шаг. Искушение было велико. После ледяной пустоты первого зала это мерцание обещало ответы. Всего лишь прикоснуться…
— Нет, — рявкнул Страж. — Мы идем дальше. Ищешь путь в обход.
— Трусишь, — пропело Эхо. — Он просто хочет познакомиться. Может, это не ловушка, а дверь.
И в этот момент из точки хлынул поток. Не данных. Образов. «Моих» образов. Я увидел себя — не того, что в саркофаге, а живого. Я стоял на краю крыши высотного здания, ветер рвал волосы, а в горле стоял комок слез и ярости. И… я шагнул.
Боль. Падение. Тьма.
Картинка погасла.
Я стоял, опираясь о мерцающую стену, сердце колотилось, выбивая ритм паники. Это было оно. Мое самоубийство. Ответ.
— Видишь? — прошептало Эхо с почти религиозным трепетом. — Все просто. Ты сам это сделал. Концерт окончен, артист мертв. Свободен.
Внутри все похолодело. Это был конец. Нечего расследовать.
— Подожди, — жестко сказал Страж. Его голос прозвучал как удар топора по льду. — Ты что, повелся на первую же картинку? Это розыгрыш. Дешевый трюк.
— Это была боль, — выдавил я. — Я ее чувствовал.
— Боль — это данные, — отчеканил Страж. — А данные можно подделать. Сфабриковать. Это не память, это фантом. Вброс. Они сыграли на твоем главном страхе — оказаться слабым. Оказаться тем, кто сдается.
— А вдруг это и есть правда? — needled Эхо. — Вдруг наш дорогой Страж так боится признать, что его precious мальчик просто наложил на себя руки? Что вся его осторожность — просто оправдание для трусости?
Я зажмурился, пытаясь отдышаться. Они снова рвали меня на части. Страж с его холодной логикой. Эхо с его ядовитой «правдой». А между ними — пропасть.
И тогда я его услышал. Сначала принял за одного из паразитов. Тихий, прерывивый шепоток, едва отличимый от гула самого Архива.
`…не его вина…`
`…лучше забыть…`
`…я знаю путь…`
— Замолчите! — крикнул я мысленно, обращаясь к своим внутренним советникам.
Шепоток на мгновение стих. Но я почувствовал его — липкое, чуждое присутствие где-то на периферии, как клочок кошмара, зацепившийся за реальность.
— Что это было? — спросил я, обращаясь к обоим.
Страж настороженно замер. Эхо первым нарушил молчание.
— Поздравляю. Ты подцепил вирус. Питается твоими сомнениями.
— Он опасен? — уточнил я, уже чувствуя ледяную тяжесть в животе.
— Нет, — солгал Эхо с такой легкостью, что я почувствовал ложь кожей.
— Да, — грубо оборвал его Страж. — Они размывают тебя. Делают чужым. Стирают границы. Мы должны их игнорировать.
Но я уже понял: игнорировать это было равноценно попытке не дышать в воде. Эти голоса были частью Архива. Частью правил этой игры. И возможно, единственным ключом к тому, чтобы отличить здесь правду от лжи.
Я оттолкнулся от стены. Образ моего падения больше не казался таким реальным. Он был… плоским. Как дешевая декорация.
— Ладно, — сказал я им обоим. — Допустим, это был обман. Тогда где настоящая улика? — Ищешь снаружи, — буркнул Страж. — Ищи внутри. Фильтруй сигнал. Отсекай шум.
— Скучно! — завопил Эхо. — Давай лучше устроим салют! Призовем этих шептунов, пусть покажут настоящее шоу!
Я не стал никого слушать. Я просто пошел вперед, сквозь тусклый свет, прислушиваясь уже не к ним, а к тому тихому, чужому шепоту, что цеплялся за мое сознание.
`…я знаю путь…`
Возможно, это и была самая опасная ловушка. Но это было *что-то*. А в мире, где всё было обманом, даже ядовитая правда была ценнее сладкой лжи.
Глава 3. Голос кинжала
Шепот вел меня. Он был слабым компасом в аномалии Архива, его игла постоянно сбивалась, попадая в зоны то густого, вязкого страха, то внезапной, звенящей пустоты.
...здесь... обойди... не смотри на свет...
— Это безрассудство, — бубнил Страж. Его голос стал похож на скрип несмазанной двери. — Мы следуем за помехой, за шумом. Это все равно что доверить штурвал корабля прибою. — А что, весело! — парировало Эхо. — Может, он выведет нас к бару с бесплатной выпивкой. Или к краю этой дурацкой реальности, откуда можно нырнуть во что-нибудь поинтереснее.
Я не спорил. Я просто шел, отфильтровывая их спор как фоновый шум. Шепот был чем-то. А в мире, построенном на обмане, любое «что-то» стоило риска.
Коридор сузился, превратившись в щель между двумя пульсирующими стенами, испещренными мерцающими шрамами — следами чужих воспоминаний. Воздух звенел от напряжения.
И тогда я его увидел. Не Куратора. Нечто иное.
В конце щели, застывшая в луже собственного теневого вещества, стояла фигура. Ее контуры дрожали, расплывались и снова собирались. Это была не голограмма. Это была дыра в реальности, принявшая человеческую форму. «Осколок». То, что осталось от кого-то, кто не прошел испытания Архива.
...не подходи... — просипел один из моих внутренних паразитов, и в его голосе впервые прозвучал настоящий, животный ужас.
...он пуст... он съест...
— Стой, — скомандовал Страж, и в его голосе не было привычного ворчания, была плоская, металлическая команда. — Уровень энтропии зашкаливает. Это не личность, это буфер переполнения. Контакт опасен.
— Выглядит вкусно, — с неподдельным любопытством
