Шизофреник - Andrevictor

Я поднялся на ноги. Голова была пустой и ясной.

— Я дал ему то, чего он хотел. Понимание. Его не нужно было сдерживать. Его нужно было увидеть.

Я обернулся. Рядом со мной стояли они. Эхо и Страж. Но они были другими. Не голосами. Не отдельными сущностями. Они были… мной. Прозрачными, сияющими фигурами, отражениями моих же граней. Я смотрел на них, и видел себя — свою осторожность, свое любопытство. И видел, что они видят во мне то же самое.

Синтез произошел не через слияние. Через признание. Через любовь к самым темным своим частям.

Я был целым. Не арифметической суммой, не слиянием. Триединым существом. Целым, которое было больше суммы своих частей.

Архив вокруг нас менялся. Резкие, пугающие всплески энергии сменились ровным, глубоким, мерным пульсом. Свет стал мягче, теплее. Лабиринт не исчез. Он… успокоился. Превратился из тюрьмы в храм. В место силы.

Я посмотрел на Куратора.

— Что теперь?

Безликая маска склонилась в немом поклоне.

— Функция сдерживания более не актуальна. Система переходит в новый режим. Режим интеграции.

Дверь, которой раньше не было, возникла позади него. Обычная деревянная дверь с простой медной ручкой. Она вела не в другой коридор. Она вела наружу.

— Ваша миссия завершена, — сказал Куратор. — Архив будет ждать следующего, кому потребуется пройти этот путь.

Я посмотрел на дверь. На свою свободу. А затем — на Сгусток, на эту умиротворенную звезду, что была моим самым большим провалом и моим самым великим спасением.

Я сделал шаг. Но не к двери. К нему.

Я прикоснулся к его сияющей поверхности. Не чтобы что-то взять. Чтобы отдать последнее, что у меня было. Прощение. Самому себе.

Возвращение

Световые колонны начали расступаться, открывая проход наружу. Я шагнул в разрыв света. И тьма сменилась светом другого рода — не цифрового, а солнечного. Я оказался в комнате: стены обшарпаны, на столе пыльная чашка, за окном шумел город. Запах кофе и бумаги ударил сильнее любой истины.

На столе лежал паспорт. Моё имя стояло в нём ясно, как будто никогда не исчезало. Я взял документ — и почувствовал вес бумаги, тяжесть, которой не было в виртуальном Архиве.

Но вместе с именем вернулось и другое: груз решений, ошибок, памяти о боли. Я вспомнил всё, что хотел стереть.

Эхо шепнул — не снаружи, а внутри:

— Ты выбрал не лёгкость, а полноту. Радуйся: теперь у тебя есть будущее. И есть прошлое, от которого нельзя сбежать.

Я вышел на улицу. Люди торопились мимо. Кто-то толкнул меня локтем. Я оглянулся — и впервые не ощутил угрозы раствориться. Напротив, я почувствовал себя частью этого потока, живой и несовершенной его частью.

Я произнёс своё имя. Оно отозвалось эхом не из Архива, а из мира. И это эхо стало моим.

И я понял: дуализм — не проклятие, а основа. Память и забвение, свобода и ответственность, свет и тьма — вместе они создают целое.

Теперь моё место было здесь.

*******************************************************

Andre Victor