Дом поющих стен - Кристиан Роберт Винд
Это была тонкая и изящная, хрупкая девичья рука с длинными пальчиками. Рука, грубо отрубленная чуть повыше локтя.
Следом за ней из недр покосившейся машины медленно, будто пытаясь сохранить остатки прежнего достоинства, показалась часть ступни. На ее посиневших пальцах болтались лоскуты ажурных женских трусиков, покрытых большими пятнами запекшейся крови.
Когда отрубленная ступня наконец целиком вывалилась наружу с мягким шлепком, будто только и дожидаясь своей очереди, в разломе тут же показалась криво отсеченная часть женского торса с обнаженной грудью. Однако в этот раз дыра в машине оказалась слишком мала для того, чтобы девичий бюст мог протиснуться свозь нее. И поэтому, немного прокрутившись под собственным весом, словно тщетно пытаясь избавиться от долгого заточения, изуродованное туловище застыло, намертво застряв в щели и стыдливо выпятив наружу маленькую упругую грудь.
Джек замер на месте, не в силах отвести взгляда от кошмарной картины, развернувшейся прямо у его ног. Тяжело дыша, он застыл, скованный истинным ужасом – таким, с которым ему еще никогда прежде не приходилось сталкиваться.
Жирные трупные черви нехотя переползали с одной части тела на другую, без особого усилия скользя по гладкой мертвой коже. Встревоженные неожиданной сменой положения, огромные зеленые мухи с громким жужжанием то подлетали, то удалялись от вывалившихся из машины обрубков, опасаясь задерживаться на одном месте слишком долго.
Хорошо, что мальчик так и не решился притронуться к угощениям. В противном случае, его бы уже стошнило.
Джек пришел в себя в тот момент, когда один из острых шипов вонзился в его ладонь. Оказалось, что разрушенный парк уже остался далеко позади, а мальчик изо всех сил продирался сквозь заросли розовых кустов, отчаянно отбиваясь от длинных колючек голыми руками.
Должно быть, когда он выбежал обратно на ярмарочную площадь, он выглядел так, будто столкнулся нос к носу с самим дьяволом. Потому что Энни, праздно валявшаяся до этого на каменной скамье и считавшая закатные розовые облака, тут же вскочила на ноги.
– Скорее, – на ходу выкрикнул Джек, хватая девочку за узкое запястье. – Мы уходим!
– Что случилось? – встревоженно ахнула она, распахнув бездонные оливковые глаза. – Ты нашел Питти?
– Нет, – коротко отчеканил мальчик.
– Но тогда почему…
– Быстрее! – перебил Джек, утаскивая Энни за собой.
Они летели по мощеной аллее, украшенной цветущими кустами роз, а позади них радостно перемигивались уличные лампочки и громко чирикали настырные воробьи. Солнце, зависшее в абрикосовой дымке над самым горизонтом, по-прежнему невесомо парило там же, где и прежде.
– Джек!.. – Энни попыталась остановиться и вырвать свою руку из цепких пальцев мальчика, но он лишь обхватил ее еще крепче. – Да постой же.
Но мальчик остановился и отпустил тонкое девичье запястье лишь тогда, когда дверь с пончиком вместо ручки захлопнулась за ними обоими с приглушенным стуком.
– Ты больше не будешь приходить сюда, Энни, – строго проговорил он.
Сердце в его груди все еще колотилось с такой силой, будто он только что удрал из когтистых лап самой смерти.
Кудрявая девочка с озорными веснушками стояла рядом, переминаясь с одной босой ножки на другую, и никак не могла взять в толк, отчего ее новый друг внезапно начал вести себя так странно.
– Но почему? – она обиженно поджала розовые губки. – Что происходит, Джек?
Мальчик поморщился будто от зубной боли, не зная, что ответить. Он не хотел напугать Энни, не хотел, чтобы она тряслась от ужаса, осознавая, в каком кошмарном месте проводила свои ночи. Но и не мог допустить того, чтобы Энни когда-либо снова открыла проклятую дверь.
– Это плохое место, – он устало потер лоб, покрытый ледяными каплями пота. – Очень плохое, Энни. И я не хочу, чтобы ты там бывала, понятно?
– Нет, – насупилась девочка, демонстративно скрестив руки на груди и опершись спиной о замшелую стену коридора. – Мне ничего не понятно!
Джек опустошенно выдохнул и на мгновение прикрыл глаза.
Перед его внутренним взором все еще стояла ужасающая картина: отрубленная женская рука медленно вываливается из треснувшего автомата с предсказаниями, а следом за ней по частям выпадают остальные фрагменты грубо расчлененного тела.
Энни не должна знать о такой бесчеловечной жестокости. Нельзя сказать ей все так, как есть.
– Нужно разыскать дедушку Оливера, – невнятно забормотал мальчик, пытаясь собраться с мыслями под раскачивающимися туда-сюда красными лампочками. – Найти Матильду… Вызвать полицейских…
На фарфоровом личике Энни промелькнула тень какого-то тоскливого понимания.
Она наконец отлипла от холодной стены, осторожно, будто в нерешительности, взяла Джека за израненную шипами ладонь, и тихо проговорила, глядя ему прямо в глаза:
– Ты ничего не сможешь изменить.
Мальчик перестал нашептывать себе под нос, замолчал и нахмурился. Он выглядел очень уставшим и еще более растерянным.
– Что?.. – сбивчиво начал он. – Что ты такое говоришь, Энни?..
– Джек, – девочка разжала свои тонкие пальчики, и холодная ладонь ее спутника безвольно соскользнула вниз. – То, что находится за этими дверьми, уже произошло. Нельзя изменить прошлое. Ведь так?
– Но… Но ведь… Но я…
Он осекся и умолк, исполненный страха и негодования.
Неужели Энни знает об ужасах, которые происходят в этом доме? Знает, но ничего не предпринимает, чтобы это остановить? Как такое возможно? Как она может уплетать конфеты и пирожные с заварным кремом в месте, где гниют чьи-то невинные кости?
Джек попытался сглотнуть тяжелый ком, сдавивший его горло. Но ничего не вышло.
– Когда я смотрю на старые фотокарточки с людьми, которых уже нет, мне бывает очень грустно, – проговорила Энни своим звонким голоском, в котором теперь появились печальные нотки. – Но я знаю, что это лишь момент, застывший на бумаге.
– При чем здесь это? – в сердцах выпалил Джек.
Он злился, потому что никак не мог взять в толк, отчего Энни Стоун все время остается такой спокойной. Почему не чувствует того же, что ощущает он, если прекрасно знает о страшных тайнах, хранящихся за этими дверьми? Неужели она настолько бессердечна? Или, быть может… Может, она тоже причастна к кошмарам, наводнившим этот бесконечный холодный тоннель?..
От мысли о том, что девочка может оказаться совсем не той, кем он ее себе представлял, сердце Джека жалобно скукожилось в груди, отказываясь принимать столь ужасающую действительность.
Энни загадочно улыбнулась мальчику, затем расправила складку на своей цветастой юбке, покрытой свежими пятнами масляного крема, и спокойно произнесла:
– Ты хороший человек, Джек. Но даже ты ничего не сумеешь поделать. Это просто застывший момент, ясно?
– Нет, Энни, – с трудом сдерживая досаду и гнев, прокричал мальчик. – Мне
