Беженцы - Боб Мур

Бельгии, обращались за визой: одни покидали Германию в спешке, другие решались на поездку, несмотря на отказ в визе, а многие не могли получить визу, так как немецкие власти отклонили их просьбы о выдаче паспортов. Во Франции те беженцы, которым удалось прибыть в страну без необходимых документов, получили разрешение на пребывание без особых проблем. Префектам приграничных департаментов было приказано не высылать нелегальных иммигрантов, спасающихся от нацистской Германии. Иностранцам, прибывшим нелегально и подвергавшимся «очевидной и непосредственной опасности», не должны были отказывать в убежище. Тот факт, что 19 из 29 министров в кабинете Эррио были членами Лиги за права человека, несомненно, оказал на это определенное влияние, а их либеральные ценности сыграли решающую роль в развитии этой политики в отношении беженцев. Еще одним фактором было международное положение. Для французов кризис с беженцами стал элементом их антигерманской политики, и предоставление убежища, как красноречиво выражается Вики Карон в этой книге, жертвам «тевтонского варварства» рассматривалось как способ получить международное одобрение и поддержку. Хотя четкой первоначальной стратегии у французских властей не было, похоже, что они рассматривали возможность расселения значительного числа иностранцев, не принимая во внимание возможную продолжительность их пребывания, их навыки, состояние или численность. Это предполагало предоставление всем им статуса беженцев и разрешения на работу. Более того, французские власти вписывали свою либеральную политику приема беженцев в концепцию Франции как центра международного перераспределения этих беженцев. Какими бы ни были точные мотивы такой политики, практическим результатом стало то, что де-факто статус беженца был предоставлен практически всем, кто бежал из Германии во Францию, и в 1933 году страна приняла около 25 000 человек (или 40–50 % от общего числа), спасавшихся от нацистов.

Бельгийские власти, напротив, не были готовы пойти навстречу тем беженцам из нацистской Германии, которые прибыли на границу без положенных документов. Им было отказано во въезде. Если же им удавалось обойти пограничный контроль и проникнуть в Бельгию нелегально, к ним относились как к любым другим нелегальным иммигрантам и они подлежали высылке. Немцев, просрочивших предусмотренные визой сроки, также призывали покинуть страну. Лишь немногие – как правило, наиболее состоятельные – получали продление вида на жительство. Хотя большинству были вручены предписания покинуть страну, власти не сразу привели их в исполнение. Тем не менее на иностранцев, не имеющих действительных документов, оказывалось давление с целью заставить их покинуть Бельгию, и многие из них перебирались во Францию или Нидерланды. Такая политика выдворения беженцев в другие страны ухудшила дипломатические отношения, и Франция выразила возмущение действиями своего соседа. Проводя столь непримиримую политику, бельгийское правительство ясно показало, что оно не готово разделить бремя, когда речь идет о беженцах. Однако бельгийская политика вскоре зашла в тупик, поскольку беженцы упорно отказывались возвращаться в нацистскую Германию, а соседние страны предпринимали шаги по закрытию своих границ для беженцев, для которых Бельгия стала первой страной убежища.

Гомогенизация европейской политики в отношении беженцев

Бельгийские власти, несомненно, были обеспокоены возможными дипломатическими последствиями, которые могла вызвать высылка беженцев. К концу 1933 года была разработана специальная политика, согласно которой политическим беженцам предоставлялось полуофициальное убежище, а министр юстиции решал, какие иммигранты могут претендовать на этот статус.

Определение понятия «беженец» было ограничительным: в Бельгии могли оставаться только те просители убежища, чья жизнь или свобода находилась под угрозой из-за их политической деятельности. Однако бенефициарам этой политики строго запрещалось заниматься какой-либо экономической деятельностью и они должны были обеспечивать себя сами или искать помощи у организаций помощи беженцам или других благотворительных организаций. На практике на неофициальный статус беженца могли претендовать только немецкие политические активисты, которых было немного, а евреи, бежавшие из нацистской Германии, таковыми не считались, однако репатриация не была для них принудительной. Власти предоставили немецким евреям временную защиту, чтобы дать им возможность подготовиться к реэмиграции. Во время временного пребывания в Бельгии этим беженцам было строго запрещено заниматься какой-либо экономической деятельностью, а еврейская община должна была взять на себя все финансовые обязательства по содержанию «своих» беженцев. Последнее требование было выдвинуто по просьбе самих бельгийских еврейских организаций, которые обязались гарантировать содержание еврейских беженцев из нацистской Германии до их выезда в другие страны. Тот факт, что еврейские организации взяли на себя управление потоком беженцев и покрывали расходы, стал стержнем политики Бельгии в отношении еврейских беженцев. В этом отношении бельгийские власти проводили политику, которую в течение 1933 года в той или иной степени приняли все западноевропейские страны. Выше в этой связи уже упоминалась Британия, а уже в апреле 1933 года швейцарские власти также возложили на еврейскую общину ответственность за содержание всех еврейских беженцев, которых власти были готовы временно защищать до их окончательной эмиграции. Согласно декрету от 31 марта 1933 года, этим эмигрантам (новая правовая категория в швейцарской политике в отношении иностранцев) было запрещено участвовать в швейцарской (экономической) жизни, пока они готовились к дальнейшей миграции в страну назначения. Очень скоро аналогичную политику приняли Дания, Нидерланды и Люксембург, но в этих странах было предложено найти конечный пункт назначения только тем беженцам, которые нуждались в финансовой поддержке соответствующих организаций. Все остальные беженцы могли оставаться в стране как обычные иммигранты. В большинстве стран после легального въезда в страну или после того, как их пребывание было урегулировано властями, иммигранты могли продлить свой вид на жительство, если у них были средства к существованию. Во всех странах разрешения для беженцев из нацистской Германии почти всегда были временными.

Во Франции, где весной 1933 года лица, преследуемые по расовым и политическим мотивам, получили неофициальный статус беженцев, быстро повторилась картина, сложившаяся в других странах. Отчасти это произошло потому, что Франция приняла большую часть потока беженцев в начале 1933 года, а отчасти потому, что другие страны выдавливали во Францию «своих» беженцев из Германии. Начиная с лета 1933 года французская политика в отношении приема беженцев из нацистской Германии постепенно становилась все более ограничительной. После августа 1933 года нелегальная иммиграция немецких беженцев больше не допускалась, и префектам приграничных департаментов вновь было разрешено высылать немецких беженцев, не имеющих необходимых для въезда во Францию документов. Власти также решили, что беженцы с восточноевропейским гражданством, которые составляли не менее 50 % всех прибывших во Францию, должны рассматриваться как экономические, а не политические эмигранты. Пять тысяч польских евреев, бежавших из Германии, подверглись еще более суровому обращению. Их не выдворяли насильно с территории Франции, но, как правило, префектура полиции отказывала им в выдаче вида на жительство и предписывала покинуть страну. На них не распространялся