Беженцы - Боб Мур
В 1936 году проведение Олимпийских игр в Берлине (на время) сдержало нацистское насилие, но к 1937 году нападения на евреев, спровоцированные местными властями, снова стали обычным явлением. В том же году гестапо получило право аннулировать германское гражданство политических оппонентов. Использование нацистами денатурализации как формы преследования стало более распространенным. Власти по-прежнему должны были доказывать нелояльность «обычных» эмигрантов, но членство в левых организациях и даже сама эмиграция стали считаться достаточным основанием для лишения их гражданства. В то же время гестапо расширило определение «враждебного государству поведения» (staatsfeindlichkeit), включив в него валютные и налоговые преступления. За это тоже полагалась денатурализация (с конфискацией имущества), как и для осужденных за осквернение расы и гомосексуальность. К 1938 году была введена стандартная процедура, согласно которой продлению срока действия паспорта должно было предшествовать расследование возможности лишения германского гражданства. Эта процедура ускоряла денатурализацию немецких евреев. При этом достаточным основанием для такого шага обычно считалась антиправительственная позиция, например поддержка оппозиционной партии. Пока велось расследование, паспорта продлевались, особенно в тех случаях, когда их срок истекал, что приводило к репатриации еврейского владельца властями страны убежища.
По данным еврейских организаций, содействовавших эмиграции из Германии, в период с 1933 по 1937 год ее покинули около 200 000 евреев. 40 % из них остались в Европе. За пределами Европы самым распространенным убежищем в течение всего периода времени была Палестина, но важным пунктом назначения также стала Южная Америка. К осени 1937 года в Германии, где эмиграция оставалась нацистской стратегией превращения Германии в «юденфрай», проживали 350 000 евреев. У большинства из них не было ни доступа к капиталу и имуществу, ни международных контактов, которые могли бы облегчить их отъезд. Даже многие из тех, кто в 1933 году был относительно обеспечен, использовали свои сбережения и доходы от продажи домов и бизнеса, чтобы содержать себя в Германии, либо потому, что не могли позволить себе уехать, либо в надежде, что жизнь улучшится. Проев постепенно свои капиталы, эти люди оказались перед перспективой безденежья, как раз в тот момент, когда обстановка должна была ухудшиться еще больше.
Первые реакции в 1933 г.
Одним из первых последствий нацистского преследования политических и расовых противников нового гитлеровского режима стало появление беженцев на границах соседних стран. В Нидерландах, Дании, Люксембурге, Швейцарии и Великобритании это первоначальное перемещение людей проходило беспрепятственно, поскольку германским гражданам не требовалась виза для въезда и мало кто нарушал правила о бродяжничестве. Однако немецкий закон 1931 года, запрещающий вывозить из страны более 500 RM, затруднил длительное проживание за границей без посторонней помощи. Только тем, кто проживал в Германии в течение многих лет, но сохранил польское или российское гражданство или был лишен гражданства, можно было отказать в доступе, поскольку для этого требовалась виза. Впрочем, в первые месяцы 1933 года даже восточноевропейские евреи, бежавшие из Германии, похоже, не испытывали особых трудностей с получением разрешения на въезд в страны Западной Европы. Столь снисходительное отношение продолжалось недолго. Летом 1933 года работникам голландского консульства в Германии было приказано тщательнее рассматривать заявления на получение гостевых виз от лиц без гражданства и выходцев из Восточной Европы и отсеивать тех, кто считается «нежелательным». Политика Швейцарии в отношении выдачи виз польским и российским евреям также ужесточилась. Для получения таких виз заявители должны были внести денежный залог, чтобы гарантировать, что они покинут Швейцарию после окончания разрешенного срока пребывания.
Британские власти отказывали в визах восточноевропейским евреям или евреям без гражданства, если подозревали, что они являются беженцами из Германии. В данном случае предварительный отбор за границей, по-видимому, был более эффективным, поскольку географическое положение Великобритании в сочетании с жесткими контролем в портах исключало возможность несанкционированной иммиграции. Граждане Германии могли беспрепятственно въезжать в Великобританию, так как не были обязаны иметь при себе визу. Иммиграционные власти отсекали только тех граждан Германии, которые не могли доказать, что в состоянии содержать себя и своих иждивенцев. Растущий приток немецких иммигрантов, включая, очевидно, значительное число беженцев, заставил власти ужесточить контроль в портах начиная с 30 марта 1933 года. Если сотрудник иммиграционной службы давал разрешение на высадку на берег только что прибывшему с континента пассажиру, который, по его подозрениям, являлся беженцем, он обычно устанавливал ограничение пребывания по времени – чаще всего один месяц – и запрещал трудоустройство. Таким образом, британские власти могли диктовать условия въезда. В визах отказывали, беженцев отсеивали на границе, но тем, кто не подходил под обычную процедуру приема, доступ предоставлялся или не предоставлялся по личной инициативе чиновника. У этого великодушия были свои пределы. Сотрудники иммиграционной службы могли воспользоваться своими полномочиями и отказать в разрешении на въезд в страну любым нежелательным иностранцам, и те, кого подозревали в принадлежности к коммунистам, часто становились жертвами этой политики. К евреям относились более снисходительно, поскольку англо-еврейская община согласилась гарантировать содержание еврейских беженцев из нацистской Германии. Первоначально руководство британской еврейской общины предложило свободную иммиграцию в Великобританию для беженцев из нацистской Германии, но с условием, что разрешение на высадку в Британии будет предоставлено только в том случае, если люди немедленно зарегистрируются в еврейской организации беженцев. Таким образом, отбор тех, кто претендует на временную защиту, оставался бы в руках еврейских комитетов. Британские власти отвергли эту систему, фактически передававшую процесс отбора на субподряд, поскольку она представляла собой посягательство на государственный суверенитет. Министерство внутренних дел и его учреждения так и остались окончательными арбитрами в вопросе о том, кто должен считаться беженцем, подпадающим под действие еврейского залога.
Во Франции беженцев поначалу принимали радушно, хотя и немцам, и жителям Восточной Европы требовалась виза. Французские консульства даже выдавали разрешения немцам, которым было отказано в получении паспорта, позволяющего пересечь французскую границу. В целом визы выдавали щедро, хотя в основном по финансовым соображениям. В обязанности консульских работников входило лишь предотвращение въезда беженцев, которые могли стать обузой для общественного благосостояния. Бельгийские консулы действовали на аналогичной основе, и беженцам из нацистской Германии визы выдавались беспрепятственно. Однако на просьбы польских граждан о выдаче бельгийских виз обычно отвечали отказом. С осени 1933 года бельгийские консулы также отказывали в визах лицам без гражданства, проживавшим в Германии и имевшим немецкий Fremdenpass. Не все беженцы, пытавшиеся добраться до Франции или
