Беженцы - Боб Мур
Однако в Нидерландах власти старались препятствовать как иммиграции, так и просителям убежища, не в последнюю очередь потому, что таковые просьбы исходили почти исключительно от левых элементов, которых сменявшие друг друга правительства считали нежелательными. Впрочем, трудности с поиском подходящей работы в Нидерландах, отсутствие общин мигрантов или эмигрантов, а также маргинальный характер левых политических сил означали, что Нидерланды были непривлекательными для политических беженцев. Сочетание изменения политики Коминтерна в 1928 году с нападками на социал-демократию как на «социальный фашизм» и появление все более правых правительств в континентальной Европе привело к тому, что, коммунисты и другие левые стали объектами государственных репрессий и в других странах. Британские службы безопасности консультировали иммиграционные власти по вопросам сдерживания большевистских агентов. К 1926 году Франция и Люксембург стали более строгими по отношению к итальянским и другим левым беженцам, а в 1928 году их примеру последовала Бельгия. Федеральные власти Швейцарии также хотели выслать (в основном итальянских) левых беженцев, но столкнулись с противодействием кантонов с сильным социалистическим представительством – они использовали свои полномочия для предоставления вида на жительство и тем самым подрывали политику федерального правительства. Хотя высылки оставались обычным делом, репатриация была редкостью. Французские и швейцарские власти традиционно не хотели отправлять политически активных итальянцев на итальянскую территорию и предпочитали высылать их в другую соседнюю страну.
По мере углубления рецессии в доступе в страны Западной Европы было отказано не только тем, у кого не было документов, но и всем иностранцам без видимых средств существования. Это усложняло положение беженцев, особенно там, где страны граничили с недемократическими режимами, а существующие системы часто подвергались испытаниям до предела. Так, когда в 1932 году швейцарские пограничники вернули нескольких антифашистских политических активистов обратно через итальянскую границу, полиции были даны специальные инструкции не высылать тех неимущих или не имеющих документов итальянских иммигрантов, которые выдавали себя за беженцев. Их истории затем проверялись федеральными властями, и в случае, если они были признаны подлинными, им выдавался вид на жительство. «Беженцы» стали привилегированной категорией в швейцарской иммиграционной политике, поскольку им разрешали въезжать в страну даже без средств и документов, а затем предоставляли краткосрочный вид на жительство, который мог быть продлен, при условии, что его обладатели воздерживались от политической деятельности.
Глава II.2
Беженцы из нацистской Германии и развитие политики в отношении беженцев, 1933–1937 годы
Френк Кастекер и Боб Мур
Сразу после того как 30 января 1933 года Гитлер был назначен канцлером Германии, началось бегство за рубеж евреев и левых политических противников нацизма. Число потенциальных жертв нового режима было значительным. Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) (около 1 миллиона членов) и Коммунистическая партия Германии (КПГ) (360 000 членов) были очень крупными организациями с большим количеством штатных сотрудников, а еврейское население Германии на момент переписи в июне 1933 года составляло 499 682 человека. Из общего числа немецких евреев 80,2 % были гражданами Германии, а остальные 19,2 %, или 98 747 человек, были либо гражданами других стран, в основном поляками (56 480), либо де-факто лицами без гражданства. Подавляющее большинство из этих последних групп составляли так называемые Ostjuden, евреи, бежавшие или эмигрировавшие из Восточной Европы в предыдущие полвека.
У нацистов не было большинства в новом кабинете министров. По идее, это должно было послужить гарантией безопасности для противников Гитлера. Однако нацисты, впавшие в эйфорию от успеха, устроили по всей стране волну неспровоцированных и жестоких нападений на тех, кого они считали своими политическими или расовыми врагами. Вскоре силы, призванные защищать человека, перешли под контроль нацистов. Это полностью разрушило привычные закон и порядок. Первыми мишенями нацистского террора стали функционеры КПГ и СДПГ, а также евреи, имевшие высокий политический статус: политики, профсоюзные лидеры и журналисты. 7 апреля 1933 года был обнародован закон о восстановлении профессиональной гражданской службы, целью которого было «очистить» государственные учреждения от политически неблагонадежных элементов. Различные декреты предусматривали принудительную отставку всех «неарийцев». Впрочем, потребовалось некоторое время, чтобы дать термину «неариец» официальное определение. В результате из закона было сделано много исключений, под которые попало и значительное число евреев.
В первые недели нацистского правления в левых и еврейских кругах преобладало мнение, что кризис и беспорядки вскоре пройдут и жизнь вернется к некоему подобию нормальной. Статистические данные свидетельствуют о том, в общем, неудивительном факте, что евреи – иностранные граждане в этот период покидали Германию активнее всех, хотя те, кто считался поляком или лицом без гражданства, с одинаковой вероятностью переезжали как на запад, так и на восток. Некоторые эмигранты оказались достаточно прозорливыми, чтобы попытаться вывезти из Германии деньги и сделать их доступными в других странах, но им помешали жесткие ограничения на вывоз капитала, введенные для защиты стоимости марки после 1931 года. Вскоре после захвата власти Гитлером режим начал мешать политическим противникам покинуть страну. Эффективной стратегией было прекращение выдачи или продления паспортов, но в реальности многие политические активисты бежали, не имея необходимых документов. Напротив, эмиграция (неполитических) евреев активно поощрялась. Их просьбы о выдаче немецких паспортов практически не встречали сопротивления.
Отъезд из Германии не обязательно означал, что беженец избавился от нацистского террора. Осознавая необходимость подавления инакомыслия, разжигаемого за пределами страны, и стремясь минимизировать ущерб, наносимый международной репутации Германии, консульствам было предложено отслеживать политическую деятельность беженцев. Тех, кто не считался лояльным новому немецкому режиму, лишали гражданства и имущества, и к концу 1936 года такая участь постигла 291 известного политического оппонента. Чтобы заставить замолчать политических эмигрантов, бежавших из рейха, новые немецкие власти не боялись прибегать к террористическим актам, таким как похищения, захват членов семьи или физические нападения. Нацистский режим не всегда хотел возвращения политических эмигрантов, и немецкие консульства отказывались продлевать паспорта известных политических противников. С января 1935 года, если эмигранты возвращались в Германию, они подлежали заключению в концентрационный лагерь для «перевоспитания». Их освобождение зависело, с одной стороны, от отношения к новому немецкому режиму в стране, из которой они эмигрировали, а с другой – от их хорошего поведения во время превентивного заключения. Только если «репатрианты могли без проблем реинтегрироваться в национал-социалистическое государство», им разрешалось покинуть Schutzhaftlager (шуцхафтлагер – лагерь превентивного ареста, собственно, нацистский концлагерь как таковой. В отличие от тюрем и лагерей Министерства юстиции, в концентрационных лагерях содержали заключенных, не имевших не просто
