Ханское правосудие. Очерки истории суда и процесса в тюрко-монгольских государствах: От Чингис-хана до начала XX века - Роман Юлианович Почекаев
Чуть позднее похожая ситуация случилась с другим монгольским отрядом. Узнав о его приближении, Мухаммед, местный правитель г. Тамиджана, предложил признать власть ильхана и прислать его военачальникам выкуп. Однако один из них, по имени Мамтийфи, узнал от перебежчика, что у Мухаммеда столько богатств, что выкуп мог бы быть намного больше, и убедил других полководцев взять его силой, что заставило местного династа собрать своих воинов и выступить против войск ильхана. Дальнейшие события Хафиз Абру описывает следующим образом: «А монголы были уверены в своей силе, могуществе и славе. Когда они прибыли к окрестностям Тамиджана, гилянцы, выбрав местечко Хасин, приготовились и настроились к сражению. Стороны [в битве] приложили большие усилия. [Но] внезапно, [по повелению] судьбы, стрела настигла эмира Тук-Тимура и он скончался. [В результате] гилянцы победили, а войско монголов обратилось в бегство. Гилянцы погнали [их]. [Так как] дороги были трудными, многие монголы погибли. Те, кто выжил, побежали в Казвин и оттуда достигли Султании. И Аллах знает лучше» [Хафиз Абру, 2011, с. 36–37].
Узнав о поражениях своих подчиненных и гибели Кутлугшаха, ильхан Олджайту сам прибыл в Гилян с новыми войсками, которым, хотя и не без трудностей, удалось разгромить местных правителей и подчинить себе регион [Там же, с. 37–38].
По итогам похода был созван курултай, в рамках которого ильхан, подобно своим предшественникам, также приказал судить виновных в поражениях и понесенных потерях. Хафиз Абру приводит достаточно подробное описание этого суда: «Когда войско вернулось из Гиляна, завоевав и полностью захватив ту область, падишах приказал [провести] расследование в деле Гиляна и убийстве эмиров, [чтобы] выяснить, кто виноват и чья это была вина. Йаргучи провели расследование и разобрались в произошедшем: в этих смутах обвинили эмира Сийавуша, сына Кутлуг-шаха, [за то], что он вначале посеял смуту и никого не послушал. И по этой причине великий эмир Кутлуг-шах был убит. Затем [йаргучи] обвинили Мамтийфи [в том], что в Тамиджане [вначале] эмиры были согласны на мир, но он отвратил их от этого. И по этой причине многие люди были убиты. Еще обвинили других эмиров, которые также были виновны, и все [это] доложили султану Улджайту. Султан приказал казнить Мамтийфи и нескольких эмиров. Тех, у кого было меньше вины, [приказал] ударить палками йасы. А эмира Сийавуша, который ко времени йаргу был полуживой [от страха], ради его отца простил, но отстранил от эмирата туманом отца и передал эмират [этого] тумана эмиру Чобану» [Хафиз Абру, 2011, с. 38].
Обратим внимание, что Хафиз Абру не упоминает о суде во время курултая. Однако средневековые арабские историки, сообщая о последствиях гилянской кампании, пишут, что по ее окончании ильхан Олджайту собрал эмиров, чтобы обсудить с ними итоги похода, его успехи и неудачи [Melville, 1999, p. 114–115]. Несомненно, под этим собранием эмиров подразумевается именно курултай.
Итак, мы вновь видим, что судьи проводят расследование совершенных преступлений и принимают решение, которое потом передается на рассмотрение ильхана. Ему, в свою очередь, полагалось утвердить или отменить смертные приговоры, вынесенные судьями на основании собственного усмотрения по итогам следствия. Вероятно, статус эмира Сийавуша (неслучайно его покойный отец занимал командные посты еще при Газане) заставил Олджайту отменить вынесенный ему смертный приговор под благовидным предлогом – «ради его отца», хотя и лишить Сийавуша поста темника. И точно так же, как по итогам суда-яргу, проведенного по приказу Газана в 1303 г., командиры более низкого звена были наказаны «палками йасы», т. е. понесли телесное наказание, вероятно, исполненное их непосредственными начальниками.
Таким образом, подводя итог нашему исследованию, можно сделать главный вывод: законодательство, регулирующее военное дело в государствах Чингисидов XIII–XIV вв., сводилось к набору базовых принципов, нашедших отражение в древнем праве торе и Великой Ясе Чингис-хана. Эти принципы были хорошо известны всем военнослужащим, поэтому издание соответствующих приказов или привлечение к ответственности за определенные воинские проступки не требовало подробного обоснования. Однако в ряде случаев, когда речь шла о нарушениях, не предусмотренных основами «военного права» и/или допущенных известными высокопоставленными военачальниками, эти принципы не действовали. В таких случаях ханы приказывали провести расследование и предать виновных суду-яргу, в рамках которого судьи-яргучи выносили собственное решение. Тем не менее оно в конечном счете все равно утверждалось ханом.
§ 11. Дело Рашид ад-Дина
Выдающийся персидский государственный деятель и ученый Рашид ад-Дин Фазлаллах б. Абу-л-Хайр б. ал-Али Хамадани (1247–1318) прежде всего известен как автор фундаментального исторического труда «Джами ат-таварих» («Сборник летописей»). Гораздо меньше известны его труды по истории, медицине, богословию и проч.
В политическом же отношении Рашид ад-Дин вошел в историю как сподвижник персидских ильханов Газана (1295–1304) и Олджайту (1304–1316). При первом из них он впервые занял пост везира, разработал и осуществил реформу системы управления с учетом мусульманских традиций – в связи с тем, что Газан провозгласил ислам официальной религией государства Хулагуидов. При Олджайту же Рашид ад-Дин занял пост первого везира, т. е. фактического главы правительства, назначив на все ключевые посты в центральном аппарате и региональном управлении собственных сыновей, прочих родственников и приверженцев. Все это позволило ему скопить обширные земельные владения и несметные богатства в виде золота и драгоценностей [Петрушевский, 1952, с. 20–21].
Естественно, у человека, достигшего таких высот, не могло не быть врагов, которые стремились бы лишить его не только государственных постов и состояния, но и самой жизни[54]. Поэтому не приходится удивляться, что вскоре после смерти Олджайту семидесятилетний везир был лишен своей должности, а вскоре осужден и казнен 17 джумада ал-аввала 718 г.х. (18 июля 1318 г.). Исследователи неоднократно обращались к истории расправы с Рашид ад-Дином, уделяя основное внимание способу его казни – согласно источникам, он был «разрублен пополам». Столь жестокое наказание, по мнению специалистов, могло назначаться только за самые тяжкие государственные преступления: измену, посягательство на государя и т. п. [Юрченко, 2012, с. 236] (см. также: [Рыкин, 2009])[55].
В рамках настоящего исследования нас интересует процессуальный аспект истории осуждения и казни Ращид ад-Дина, т. е. обстоятельства выдвижения против него обвинения, судебного разбирательства и вынесения смертного приговора этому государственному деятелю. Полагаем, что результаты нашего анализа могут существенно дополнить имеющиеся представления о суде и процессе в хулагуидском Иране, равно как и в других современных ему тюрко-монгольских государствах. Основными
