Ханское правосудие. Очерки истории суда и процесса в тюрко-монгольских государствах: От Чингис-хана до начала XX века - Роман Юлианович Почекаев
Ч.Ч. Валиханов, упоминая суд над Бараком, ошибочно указал в числе судей вышеназванных советников хана Тауке – Толе-бия и Айтеке-бия [Валиханов, 1985б, с. 88], и последующие историки не раз повторяли эту ошибку. Между тем действительный состав суда был не только хорошо известен самим казахам, но и нашел документальное закрепление в свидетельстве российского современника – переводчика Я. Гуляева, лично побывавшего в Казахской степи во время этого суда. Итак, в качестве судей были избраны три представителя поколения Алимулы, входившего в Младший жуз, – бии Каратока из рода торткара и Козанай и Мамет-аталык из рода каракесек, а также Олжебай (Утебай) из рода баганалы поколения Найман, входившего в состав Среднего жуза [КРО, 1961, № 166, с. 427] (см. также: [Ерофеева, 2007, с. 401–402; Касымбаев, 1999, с. 98]).
Исследователи справедливо отмечают практически полное отсутствие сведений о данном судебном разбирательстве (возможно, в частности, по этой причине нет посвященных ему специальных исследований) [Касымбаев, 1999, с. 99]. Тем не менее некоторые его элементы могут быть реконструированы на основе дошедших до нас фактов. Прежде всего, дело рассматривалось без участия представителей потерпевшей стороны. Члены семейства погибшего хана Абулхаира вряд ли были приглашены, да и сомнительно, что, даже получив приглашение, явились бы на суд: они делали ставку на силовой вариант наказания Барака путем вооруженного нападения на него, а по некоторым сведениям, вынашивали и намерение отравить султана. В результате сложилась довольно странная ситуация с точки зрения судебного процесса: султан Барак формально предстал перед судом по обвинению в убийстве, однако, учитывая тот факт, что он сам инициировал разбирательство, фактически он оказался в положении истца, стремившегося опровергнуть выдвинутое против него обвинение! Соответственно, процесс носил состязательный характер, и у Барака имелись возможности как узнать о предъявляемых ему обвинениях, так и опровергнуть их.
Кто именно выдвигал обвинение – судьи или свидетели, сведений не сохранилось. Однако известно, какие аргументы в свою защиту привел сам султан: их изложил в своем отчете по итогам поездки в Казахскую степь переводчик Я. Гуляев. Первый из них касался самого факта убийства. По словам Барака, погибший хан сам был виноват в случившемся: «Я де Абулхаир-хана убил по притчине такой, что-де он был плут, и много-де делал плутовство, да и мне-де он учинил воровство такое, что пограбил присланной ко мне от зятя моего ис Хивы на трех верблюдах товар»[233]. Второй же довод султана Барака был призван объяснить истоки вражды и соперничества между ним и Абулхаиром: «…нашу де фамилию называют Тогимшигайской, а ево де, Абулхаирханская, фамилия называется Бюлякайкоянская, и ево де род против нашего силою не будет, ибо де наша фамилия честная и многолюдная» [КРО, 1961, № 166, с. 427]. Речь шла о том, что Барак представлял собой старшую ветвь правящего рода – от Шигая, ведущего происхождение от второго сына Джанибека, родоначальника казахских ханов; Абулхаир же был потомком Болекея, происходившего от девятого сына Джанибека. По какой причине султан решил упомянуть это на суде, не вполне понятно: то ли он посчитал факт родовой вражды смягчающим обстоятельством, то ли, будучи уверенным в оправдательном приговоре, уже рассчитывал выдвинуть свою кандидатуру на ханский трон и сослался на свое старшинство в надежде, что его предпочтут наследникам Абулхаира. Как бы то ни было, судьи вынесли решение в пользу султана Барака, признав его невиновным в совершенном убийстве.
Впрочем, состав суда биев вызывал и продолжает вызывать противоречивые оценки как современников, так и исследователей более позднего времени. Дело в том, что три бия от Младшего жуза входили в роды, признававшие власть хана Батыра (союзника султана Барака), который к тому же, как принято считать, стал подстрекателем убийства Абулхаира (с его наследниками Батыр затем в течение долгих лет соперничал за ханский трон в Младшем жузе). Что касается Олжебая, то он входил в род, признававший своим правителем… самого султана Барака![234] Более того, из доклада губернатора И.И. Неплюева в Коллегию иностранных дел следовало, что этот Олжебай и сам по себе был «ближний», «верной и надежной человек» султана [Материалы…, 1948, № 19, с. 319, 321].
В связи с этим исследователи высказывают прямо противоположные мнения относительно последствий судебного разбирательства. Так, И.В. Ерофеева, подчеркивая зависимость выбранных судей-биев от султана Барака, утверждает, что принятое ими решение многие представители казахской правящей элиты не сочли законным и в результате султану пришлось вновь откочевывать, чтобы не стать жертвой законного мщения со стороны семейства Абулхаира и его приверженцев [Ерофеева, 2007, с. 402] (ср.: [Вяткин, 1941, с. 154]).
В свою очередь, Ж.К. Касымбаев полагает, что, даже будучи подданными султана Барака и его союзника хана Батыра, четыре бия прежде всего являлись народными судьями, пользовавшимися уважением и доверием, и вряд ли позволили бы себе уронить свою репутацию, вынеся изначально несправедливое и необоснованное решение. В пользу этого мнения говорит тот факт, что вскоре после оправдательного приговора султан Барак приобрел большое число новых приверженцев – до 3 тыс. кибиток, из которых он набрал до 5 тыс. воинов, уже способных противостоять возможному нападению сыновей хана Абулхаира [Касымбаев, 1999, с. 99]. Более того, в начале следующего, 1749 года казахи ряда родов Среднего и Старшего жузов провозгласили его своим ханом: это уже прямо свидетельствовало о признании его невиновности в глазах новых подданных [Витевский, 1895, с. 721]. Правда, правление Барака оказалось не слишком продолжительным: в марте 1750 г. он скоропостижно скончался – как полагали, был отравлен по приказу либо джунгарского хунтайджи, либо семейства Абулахир-хана [Вяткин, 1941, с. 154].
В заключение отметим, что сам факт обращения султана Чингисида к суду биев свидетельствует о существенном повышении статуса народных судей в Казахской степи – до такой степени, что потомок Чингис-хана с готовностью пошел на нарушение монгольской имперской и золотоордынской традиции о подсудности членов «Золотого рода» лишь собственным сородичам. Вместе с тем вынесение судом биев оправдательного приговора, последовавшее за ним увеличение числа приверженцев Барака и, наконец, возведение его в ханское достоинство позволяют утверждать, что этот шаг султана был вполне логичным и оправданным в новых политических и правовых условиях, сложившихся в Казахской степи в первой половине XVIII в.[235]
§ 29. Элементы монгольского и маньчжурского процесса в делах об убийстве в Халхе конца XVIII в
Конец XVIII в. стал
