Бывший муж. Я хочу нас вернуть - Анастасия Дмитриевна Петрова

Но Озеров не считает, что нам стоит остановиться в диалоге. Он снова напирает, будто еще минуту назад не был вежлив со мной.

— Что за ухмылочка, Юль? Хочешь что-то сказать? У меня работа.

— Саш, мне все равно. Надо ехать, пожалуйста, занимайся своими делами.

— Нет, подожди, — он растягивает слова словно нарочно, чтобы выбесить меня и потянуть время, — Я же вижу твое недовольство. Скажи мне, блядь, что я не так сделал?

— Ну, Озеров, не все же мне быть виноватой во всех смертных грехах, — приподнимаю бровь, слегка провоцируя.

Ругаю себя за это. Нельзя давать никаких реакций. Но мне так хочется хоть немного ему той боли, в которую он окунал меня все это время.

— Ты ведешь себя, как сука.

Он почему-то думает, что может касаться меня. Поэтому его сильные руки сжимаются на моих плечах, и я даже начинаю переживать, что там останутся следы его пальцев.

— Убрал руки. Живо. Трогай свою женщину, а меня не смей. Не имеешь право.

— Ох как мы заговорили… Так дело в Алене, боже. Юлька, ты что ревнуешь?

Кусок идиота. Резко дергаюсь, чтобы вырваться из его оков.

— Слишком много внимания к твоей скромной персоне, Саш. Ты и твоя личная жизнь — последнее, что меня интересует. Просто Дашку жалко, ей сейчас нужны оба родителя. Но раз работа не подождет, то окей. Я скажу ей, что у тебя срочное. Надеюсь, ты хоть зайдешь в палату? Или сразу в аэропорт?

Наверно я это точно зря… Потому что его лицо багровеет. И я словно окунаюсь в события пятилетней давности, где между нами не было нормального диалога.

Только все-таки разница между тогда и сейчас есть. Она во мне. Мне этот диалог больше не нужен.

Глава 16

Юля

На удивление Озеров сдерживает порыв и, несмотря на то, что его буквально трясет, он бросает лишь одну фразу.

— Я бы не уехал, не увидев ребенка, и ты сама это прекрасно знаешь.

Он проходит мимо меня, и я смотрю в напряженную спину своего бывшего мужа. Есть доля правды в его словах, но это мы еще не касались разговора о Карине и ее воспитании дамой сердца их отца.

Выдуваю воздух сквозь зубы и иду вслед за ним. Когда уже оказываюсь у палаты, вижу, что он, прислонившись к косяку, наблюдает в проеме.

Не хочу подходить ближе, но там ведь моя дочь. А точнее они обе.

— В чем…

Озеров оборачивается, показывая мне тихо, и я все таки двигаюсь ближе к нему.

Заглядываю в проем, а там наши девчонки улеглись на койке, накрывшись одеялом с головой, и о чем-то шепчутся и хихикают.

В этот момент с души будто груз спадает и, поддавшись эмоциям, я выдыхаю, позволяя себе одинокую слезу. Это не облегчение, нет, потому что впереди долгий и сложный путь, но это хотя бы уверенность в том, что она сейчас в порядке.

— Юль, — слышу хриплый шепот, и только в этот момент замечаю острый взгляд Саши.

Он стоит слишком близко, и мне хочется отшатнуться, но я по-прежнему стою и слушаю, как девчонки там что-то обсуждают.

— Ты ведь знаешь, что мы найдем лучших спецов, — уверенно заявляет он, не сводя взгляда.

Сейчас мне все равно, что мы никто друг другу, и что грязь, которую мы после себя оставили, вновь хочет всплыть наружу, хотя казалось, что я все отмыла. Сейчас мне важен лишь наш ребенок.

Киваю ему, утирая кончиками пальцев слезы.

— Не бросай ее, ты ей нужен, — вырывается из меня, а он всем корпусом разворачивается ко мне и вглядывается своим пронизывающим взглядом.

Он на секунду хмурится, а потом опускает глаза в пол. Молчит, не говоря ни слова, но есть что-то в этом движении. Хотя и мне должно быть все равно, чем он наполняет свои действия и слова.

Мы чужие люди друг другу. Единственных два человека, для которых мы не чужие, сейчас наконец выныривают из-под одеяла и замечают нас.

— Малышка, — тут же увидев Дашу, я бросаюсь в палату.

Она всхлипывает и уже тянет руки. Обнимаю ее, прижимая к себе, хаотично оставляя поцелуи.

— Боже, я так испугалась! — шепчу ей, поглаживая волосы.

— Ма, все нормально, — прижимается она ко мне: — Карина быстро сориентировалась.

Киваю, обхватывая ее лицо ладонями, и рассматриваю бледную кожу с синяками под глазами.

— Девочка моя, как ты? Как чувствуешь себя? — пытаюсь рассмотреть ее руки и вообще всю ее.

Но она вдруг зависает на входе в палату.

— Пап? — удивлённо шепчет с едва заметной улыбкой.

— Привет, принцесса, — улыбается Саша, и я слышу теплоту в его голосе.

Как бы мне не хотелось его ненавидеть, отец он неплохой, несмотря ни на что.

Мы, каждый, делаем так, как умеем. Единого учебника, как быть мамой и папой, к сожалению или счастью, нет.

— Напугала нас всех, — он подходит ближе, а Даша вся рдеет.

Он обнимает ее, пока я немного двигаюсь в сторону, давая им эту паузу друг на друга.

— Прости, — шепчет ему Дашуля в ответ.

Вижу, как Саша сжимает ее в объятиях, и вероятно только в этот момент осознаю, насколько ему было тревожно и сложно. Да, конечно, он мужчина, и женщины привыкли видеть в них сильное плечо. Но в эту секунду, замечая, как его пальцы поглаживают спину ребенка, как он утыкается ей в плечо, и как его всегда прямая и гордая осанка немного горбится, я вдруг отчетливо ловлю себя на мысли, что он переживал не меньше нашего, просто прятал это за маской своей извечной собранности.

Эта мысль становится натуральным открытием. Но я приказываю себе не зацикливаться и больше не думать об этом.

— Я в порядке, пап. И мам, — отрывается Даша от отца с улыбкой: — И я очень рада вам всем, — улыбается Карине: — Только вот вы вкусного ничего не принесли? — морщит свой носик в поисках сладостей.

Однако, у нас в машине лежат лишь только фрукты и вещи первой необходимости.

— А тебе можно? — тут же встревает Карина.

Даша деланно удивляется и тут же фырчит, мол, а почему нет. Что-то в этом я замечаю нечистое, и тут же щурю взгляд.