Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли
– Важно не то, что это наука, а как ее интерпретировать.
– Я покажу тебе так, чтобы ты смогла это понять. – Гвенда берет листок, гусиное перо и проводит линию от одного края до другого. – Если думать о времени как о прямой линии с движением только вперед, переместиться назад невозможно. Но это не так. Видишь? Тут у нас настоящее, где мы находились в субботу, а тут, – указывает она на вторую точку, – тысяча восемьсот шестнадцатый год. – Гвенда складывает листок, согнув его так, что две точки сходятся вместе. – И вот, из настоящего можно вернуться в прошлое.
– Время схлопнулось и поглотило само себя? – неуверенно переспрашиваю я. Все кажется каким-то безумием.
– Не совсем, но так проще всего объяснить тебе, что то, что произошло, вполне возможно. Как видишь, это не совсем путешествие: мы были в Лондоне и в Лондоне остались. Мы не переместились в пространстве, потому что наслоились только временные координаты.
– Ладно, притворимся, что все так, как ты говоришь…
– Все действительно так, как я говорю, – раздосадованно возражает она.
– Хорошо, и как мне вернуться в настоящее? Или в будущее, как уж тут.
– Должен открыться проход.
– И как часто он открывается? Раз в неделю? Раз в месяц? – Я встревоженно сглатываю. – Раз в год?
– Никакой закономерности нет, и предугадать последовательность открытий невозможно. Нужно ждать, пока закроется один, чтобы высчитать другой. – Сказав это, Гвенда берет стопку листов, плотно исписанных формулами, цифрами и декартовыми графиками, которые для меня ничего не значат. – Я над этим работаю. Но не беспокойся, вряд ли придется ждать дольше трех месяцев.
– Три месяца? – потрясенно переспрашиваю я. – А кто будет платить аренду следующие три месяца? А работа? Меня уволят! И профессор Салли ждет первые главы новой диссертации к четвергу… Ты и раньше вот так путешествовала в прошлое?
– Нет, – с улыбкой отвечает она, ни капельки не беспокоясь.
– Черт! – восклицаю я в ужасе. – О черт! – повторяю снова, на этот раз громче. – Это правда… все это правда. – Воздух не поступает в легкие, пульс наверняка под двести, и голова кружится. – М-мне надо присесть.
Гвенда пододвигает мне скамеечку, и я падаю на сиденье, уже запустив руку в сумку в поисках ингалятора. Вдох… выдох… вдох… выдох.
– И в этот первый раз тебе пришло в голову сразу же взять меня с собой? – спрашиваю я, как только дыхание восстанавливается.
– Разве ты не повторяла постоянно, что чувствуешь себя девушкой из другой эпохи? – возражает она с самым что ни на есть естественным видом. – И вот ты в другой эпохе!
– Но это же просто такое выражение! – возмущаюсь я. – Что мне теперь делать в тысяча восемьсот шестнадцатом году целых три месяца?
– Делай то, что бы сделала леди Ребекка, – как само собой разумеется, отвечает она. – Зачем тебе спешить в настоящее, в эту каморку под крышей, где даже ходить нужно, опустив голову, или в библиотеку, разбирать книги? У тебя такой шанс пожить в Лондоне эпохи Регентства, и тебе предстоит первый выход в свет! Смотри на этот новый опыт с радостью, а не трепыхайся, точно свежепойманный карп.
Куда я спешу? Ну, я… мне… и вообще мне…
– Подумай, – подначивает меня Гвенда. – Живи собственной жизнью, а не наблюдая за другими.
– Жить как дебютантка? – как попугай повторяю я.
– Жить как дебютантка! – радостным эхом подтверждает Гвенда. – Ты леди или кто? Наслаждайся праздниками, балами, чаем, театром, прогулками по Гайд-парку… галантными ухаживаниями, – подмигнув, добавляет она.
Я слушаю, взвешивая значение каждого слова. Жить как дебютантка в Лондоне 1816 года.
– Ты своими глазами увидишь Историю, ту самую, которую всегда изучала только по книгам, – добавляет Гвенда.
Точно! А вот это уже заманчивая идея. Сколько бы информации я собрала для своей диссертации! Я бы написала то, чего никогда не писали раньше!
– Все-таки не такая и плохая идея, а? – поддразнивает она меня. – Видишь, мы все же нашли способ отправить тебя в путешествие! Назло всем твоим маршрутам, высчитанным по картам, – с довольным видом замечает она.
– Есть ли какие-то важные правила, которым надо следовать?
– Правил нет, – отвечает Гвенда, – но есть предостережения.
– И какие же?
– Надо быть очень осторожной. Любое действие, совершенное в прошлом, меняет будущее, всегда помни об этом: не подвергай свою жизнь опасности, не дай себя убить…
– А есть такая вероятность? – вытаращившись на нее, уточняю я.
– Служба столичной полиции будет основана только в тысяча восемьсот двадцать девятом году, – решительно заявляет она. – А медицина не справляется даже с безобидными для нас заболеваниями.
– Точно. – Прижимаю к груди сумочку со ставшим еще более ценным набором скорой помощи.
– И постарайся не забеременеть.
На это я покатываюсь со смеху.
– Тут никакой опасности нет, – заверяю ее. – Менее сексуально активного человека, чем я, не найти во всем Соединенном Королевстве.
– С переносами во времени не шутят.
– Не дать себя убить и не забеременеть, – повторяю я, повернувшись к выходу. – С этим я справлюсь.
– И не влюбись, – советует мне вслед Гвенда.
А вот про это я не подумала.
– Это тоже влияет на перенос во времени?
– Нет, это влияет на мозги: когда влюбляешься, перестаешь думать.
4
– Дорогая, выпрями плечи, иначе миссис Триод неправильно снимет мерки, – велит мне тетя, в очередной раз укоряя за плохую осанку.
Ателье миссис Триод самое изысканное во всем Лондоне, а его хозяйка – Коко Шанель эпохи Регентства. Меня съедает любопытство, и стоять смирно, как манекен, я не могу: у меня руки чешутся открыть и рассмотреть веера или примерить шляпки. Это место насыщает мою потребность в прекрасном: в кружевах, лентах и пастельных цветах.
Миссис Триод создает платья даже для королевской семьи, и все заглядывавшие к ней сегодня клиенты просили хоть одним глазком взглянуть на свадебное платье, которое она сшила для принцессы Шарлотты. Но, как настоящий профессионал, миссис Триод не раскрыла ни единой детали.
– А правду говорят, что оно стоило десять тысяч фунтов? – спрашивает недавно вошедшая женщина.
– Учитывая, что платить будете не вы, леди Осборн, не вижу причин для беспокойства.
Сколько?! Десять тысяч фунтов – годовой доход мистера Дарси и соответствует примерно тридцати тысячам фунтов в будущем.
– Даже платье Кейт Миддлтон столько не стоило, а ее свадьбу транслировали в прямом эфире по всему миру, – замечаю я.
– Кейт Миддлтон? – равнодушно переспрашивает миссис Триод. – Не представляю, кто эта леди.
– Она удачно вышла замуж? – спрашивает леди Осборн.
– Жаловаться ей не на что, – отвечаю я, улыбаясь. Какие они смешные, понятия не имеют, что говорят о будущей – во всех смыслах – королеве. – Разве
