Травница - Хизер Моррисон-Тейпли
Иден задумалась.
– Знаю, что не могу, – проговорила она с грустью в голосе и нахмурилась. – Хотя погоди-ка. Кто сказал, что не могу? – Она помотала головой. – Слушай, Боб, я же здесь. Я в Нью-Йорке. Мне нужно столько всего решить. Это потрясающее и невероятно лестное предложение. Я даже в каком-то смысле не могу поверить, что ты мне его сделал. Просто дай мне собраться с мыслями, ладно? Мне нужно все обдумать. Обещаю, что скоро отвечу. Уверена, факультет захочет узнать, что именно. Просто… дай мне перевести дух.
– Справедливо, – кивнул Боб, но судя по разочарованию, написанному на его лице, это явно была не та реакция, которой он ожидал.
Что бы там ни было, они насладились ужином: давние друзья, которые решили наверстать общение, упущенное за много месяцев разлуки. Иден вскользь упомянула о Джеймсе. Она и сама не знала почему. Каким-то образом она чувствовала, что не хочет, чтобы люди слишком многое узнали до того, как она сама поймет, что происходит в ее жизни.
На следующее утро Иден смотрела в окно на моросящий дождь, на спешащие такси, энергию и суету Нью-Йорка и вспоминала о том, что все-таки когда-то любила этот город.
Она набрала номер.
– Офис Роберта Найджела, – ответила женщина на другом конце.
– Добрый день. А Роберт на месте? – спросила Иден.
– Подождите, пожалуйста, – проговорила женщина, и трубку сняли на другом аппарате.
– Роберт Найджел слушает.
От звука его голоса у нее ненадолго замерло сердце, но она поняла, что это скорее от нервов, чем от любви.
– Привет, Роберт, это я.
Последовала долгая пауза.
– Ого, Иден. Я совершенно не ожидал твоего звонка посреди рабочего дня. Ты как? Ты где?
– У меня все хорошо, спасибо. Я в Нью-Йорке. Хотела узнать, можем ли мы встретиться.
– Сейчас? Если честно, я убегаю на встречу через десять минут, но…
– Нет, не сейчас, – перебила она его. – Просто… в ближайшее время. Может, на этих выходных? Прогуляемся, или что-то в этом роде. Если, конечно, снова не пойдет дождь.
– Иден, я так по тебе скучал, – признался он.
– Так что насчет субботы? – Она не обратила внимания на его слова. – У входа в Центральный парк. В десять утра.
– Звучит отлично. С удовольствием. И Иден, так приятно снова тебя услышать. Я рад, что ты вернулась.
Иден не знала, что он имел в виду под словом «вернулась». В Нью-Йорк? К нему? Но спрашивать она не стала.
– Отлично, тогда увидимся, пока, – произнесла она.
В следующие дни Иден подолгу гуляла и ходила на пробежки. По Центральному парку, по Вестсайдской тропе и вдоль Гудзона, по набережной Ист-Ривер, по Сохо и Вилладж, по всему городу; с каждым днем она все больше чувствовала себя здесь как дома и с удивлением обнаруживала, что она счастлива.
Казалось, что даже после всего случившегося – ее растерянности, бегства из Англии, разлуки с Джеймсом – она была счастлива в Нью-Йорке. Это ее озадачивало, а порой выматывало и расстраивало. Но все же делало счастливой.
Каждый день она проходила по много километров, встречая город как старого знакомого, а может, и старого друга. Гуляя, она размышляла: думала о коттедже, предложении стать профессором, о Роберте и Джеймсе… и снова о Джеймсе. Взвешивала все «за» и «против». Роберт или Джеймс. С кем она хочет быть? Или ни с тем и ни с другим? И где она хочет жить?
Дни проходили за днями, она гуляла, сидела в кафе или лежала на диване под пледом и думала о том, что город стал другим. Она иначе его ощущала. Даже друзья немного изменились. Она заговорила со знакомым продавцом торгового фургона, и даже он показался ей другим. Она и сама изменилась.
И вдруг, сидя на лавочке возле Музея искусств «Метрополитан», в один момент она все поняла. Ей открылась истина. Она была счастлива в Нью-Йорке только потому, что не собиралась в нем остаться. Дело было не в том, с кем она хотела быть – с Робертом или с Джеймсом. И даже не в том, хотела она жить в Нью-Йорке или в Бартон-Хит. Читать лекции перед большой аудиторией или разносить банки с лекарственными чаями и писать книги. Дело было в том, что каким-то образом за несколько месяцев, проведенных в Англии, она снова научилась быть счастливой. И это не имело никакого отношения ни к людям, ни к местам. Счастье было в ней самой. Его не мог дать ей никто посторонний. А значит, и отобрать никто не мог. И это осознание сделало ее свободной.
Она оглядывалась вокруг, удивленная, что никто не заметил снизошедшего на нее озарения. Иден поняла, что поехала в Англию не для того, чтобы найти любовь или свое призвание. Она приехала туда, чтобы найти себя. И ей не нужно было сто раз обдумывать, что нужно сделать теперь, когда она нашла счастье внутри себя, то место, где она была спокойна, непоколебима. Ей открылись все ответы на ее опросы.
Место ее «знания» было внутри нее, в ее сердце.
И наконец-то она поняла, чего хочет.
Глава 22
А в Бартон-Хит Джеймс вернулся к своей обычной жизни. Он лечил больных и покалеченных животных, заботился о Беатрис и удивлялся, на какую сильную любовь он способен.
Но внутри жила пустота. Он ходил в паб и часто возвращался оттуда пораньше. Они с Беатрис иногда ходили в особняк Пинли-Смит, чтобы поужинать со Сьюзан, Питером и Томми, и Сьюзан перекидывалась с мужем сочувственными взглядами, когда они видели несчастного Джеймса.
Однажды вечером, когда Питер пошел с детьми на псарню, где держал разношерстную стаю собак, Сьюзан положила ладонь на руку Джеймсу.
– Ты говорил с ней?
– Нет, – ответил Джеймс. – Когда она уезжала, я ей сказал, что буду ждать звонка. Я должен дать ей свободу, но не буду отрицать, что это тяжело. Она вернулась к своей жизни в Нью-Йорке, в самом великом городе на свете, там ее дом, ее карьера, ее жених. Мне трудно удержаться, чтобы не представлять себе самые катастрофичные сценарии развития событий. И должен признаться,
