Хозяйка заброшенного замка - Надежда Игоревна Соколова
Меня это замечание задело за живое и одновременно насторожило.
— Чтение помогает скоротать долгие вечера, — уклончиво ответила я. — А вы, граф, разбираетесь в мифах?
— Дерек, пожалуйста, — попросил он. — И… да, в некоторой степени. Мои владения граничат с древними лесами, где легенды часто оказываются предостережениями. А иногда — руководством к действию. Например, сказки о Духах Очага, которых нужно задабривать. — Он кивнул в сторону камина. — Ваша Ирма, кажется, отлично с этим справляется. Тепло здесь не просто физическое, оно… живое.
Его слова, сказанные тихим, задушевным тоном, не были лестью. Они звучали как констатация факта. Эта его способность видеть суть, не осуждая бедность обстановки, одновременно притягивала и настораживала.
— Вы очень странный гость, Дерек, — наконец вырвалось у меня, прежде чем я успела обдумать фразу. — Большинство на вашем месте уже потребовали бы лучшее вино или жаловались на сквозняк.
Он поставил чашку на стол, и его серая, проницательная улыбка стала чуть шире.
— А я, госпожа Ирен, очень устал от «большинства». И от их вечных потребностей. Здесь же я нахожу… передышку. И, позвольте заметить, весьма интересную собеседницу. Вы не тратите слов на пустые любезности. Это редкое качество.
Я не знала, что ответить. Комплимент, который не чувствовался как комплимент, а скорее как простая констатация, смутил меня еще больше. Я лишь молча долила ему чаю, чувствуя, как лед неловкости внутри начинает понемногу таять, но ему на смену приходит новая, незнакомая настороженность. Кто он такой, этот спокойный аристократ, который находит утешение в нашей скудной жизни? И что ему на самом деле нужно?
Глава 7
Вечер проходил тихо и, как ни странно, почти непринужденно. Ужин — остатки похлебки и свежий хлеб — мы съели в той же кухне, под мерный треск поленьев в очаге. Эдгар, разгоряченный рассказами Дерека о столичных нравах (поданными, впрочем, с такой иронией, что они казались скорее предостережением, чем восхищением), после трапезы вдруг решил показать старшему брату новый прием борьбы, которому их учили.
Они повозились у стола, и вот Леопольд, смеясь, отступил, а Эдгар с торжествующим возгласом рванулся за ним, чтобы продемонстрировать свою «победу». Он выскочил из кухни в темный коридор, ведущий к лестнице. И тут же раздался громкий, неприятный шлепок, а за ним — резкий, детский вскрик, переходящий в стон.
Мое сердце упало. Я вскочила так резко, что стул с грохотом опрокинулся назад. Леопольд уже выбежал из кухни. Я кинулась следом.
В слабом свете магического светильника, висевшего у лестницы, Эдгар сидел на холодном каменном полу, скорчившись от боли. Лицо его было белым, губы плотно сжаты, чтобы не кричать. Он держался за левую лодыжку.
— Нога… — только и смог выдохнуть он.
Паника, холодная и липкая, охватила меня. Врач? Ближайший лекарь — в двух часах езды, в поместье брата, да и то вряд ли настоящий, а так, коновал. Магия? Ни я, ни Ирма не владели целительскими искусствами. Обычная бытовая травма в этом мире могла обернуться хромотой на всю жизнь.
— Дурак! — уже кричал Леопольд, но в его голосе слышалась та же испуганная беспомощность. — Я же говорил, здесь скользко!
Я опустилась на колени рядом с племянником, растерянно протянув руку, но не зная, куда прикоснуться, чтобы не сделать больнее. Мысли метались. Нужно нести его наверх, приложить холод, может, растереть какой-нибудь настойкой… Боже, что же делать?
И тут мимо меня спокойно шагнул Дерек. Он не бежал, не суетился. Его лицо было сосредоточенным, но абсолютно спокойным.
— Дайте посмотреть. Эдгар, молодец, что не кричишь. Покажи.
Его низкий, ровный голос, казалось, прорезал панику. Он аккуратно, но уверенно отодвинул мои дрожащие руки и взял ногу мальчика в свои. Его пальцы, длинные и ловкие, осторожно прощупали кость и сустав. Эдгар скрипнул зубами, но не дернулся.
— Вывих, — констатировал Дерек через мгновение, и в его голосе не было ни сомнения, ни тревоги. — Не сильный, но неприятный. Сейчас все исправим. Леопольд, встань сзади, держи брата под мышки крепко. Ирен, пожалуйста, просто будьте рядом.
Его авторитет был настолько естественным и непререкаемым, что мы оба, Леопольд и я, послушно выполнили, что он сказал. Леопольд обхватил Эдгара сзади, я же встала на колени рядом, готовая придержать, хотя сердце бешено колотилось где-то в горле.
— Смотри на меня, Эдгар, — мягко приказал Дерек, глядя мальчику прямо в глаза. — Глубоко вдохни. И… выдохни.
На выдохе его руки совершили одно быстрое, точное движение. Раздался негромкий, влажный щелчок. Эдгар аж подпрыгнул на месте от неожиданности и боли, но крика не последовало.
— Все, — Дерек выдохнул и позволил себе легкую улыбку. — Главное сделано. Теперь нужно охладить и зафиксировать. Ирма! — его голос, чуть повышенный, прозвучал в сторону кухни. — Чистые бинты, если есть, и холодной воды.
Ирма появилась через мгновение, её желтые глаза быстро оценили ситуацию. Она кивнула и скрылась, чтобы вернуться с миской ледяной воды и длинными полосами чистой, грубой ткани.
Дерек, не теряя времени, приложил к опухшей лодыжке смоченный в ледяной воде платок, а затем, с помощью Леопольда, начал аккуратно, но плотно бинтовать ногу, создавая надежную поддержку суставу. Его движения были выверенными, профессиональными.
— Вот так. Не наступать на нее пару дней. Держать повыше. А к началу учебы, обещаю, будешь бегать как сайгак.
Эдгар, уже не такой бледный, смотрел на Дерека с обожанием, смешанным с остатками боли.
— Правда?
— Графское слово, — серьезно ответил Дерек, помогая мальчику подняться. — А теперь, капитан Леопольд, помогите раненому товарищу добраться до постели. Опора на здоровую ногу и на плечо брата.
Он и Леопольд почти на руках отнесли Эдгара наверх. Я шла следом, чувствуя странную опустошенность после адреналина. Когда мальчика уложили в постель, а Дерек дал последние наставления — покой, холод и никаких подвигов до утра, — мы спустились обратно.
В опустевшем холле я остановилась и посмотрела на него. В глазах стояли слезы — отголосок страха и облегчения.
— Я… я не знаю, как вас благодарить. Без вас… я бы растерялась.
— Вы не растерялись, — мягко поправил он. — Вы были рядом. Иногда это важнее любого умения. А я… мне довелось повоевать на северных границах. Там учишься быстро различать перелом от вывиха. Простые навыки.
