Офень флая федьма - Елена Амеличева
Воевода был обнажен до пояса, бронзовая кожа блестела, проявляя частички чешуи. Черные шаровары до колена облепляли мускулистое тело, обвешанное клинками, амулетами и кошелями, с содержимым которых я бы точно знакомиться не хотела. В руке он сжимал трезубец, что протыкал воздух остро заточенными клинками. Черные влажные волосы в беспорядке падали на лицо и широкие плечи.
— Он? — шепотом уточнила Селена, с надеждой глядя на меня.
Кивнула молча, наблюдая, как воевода Нептуна говорит с Эзрой. Демон держался хорошо, казался расслабленным, на красивых губах гуляла ухмылка. Вот уж кто умеет себя держать в руках, только позавидовать и остается. Сама-то трясусь, как банный лист, прилипший к попе. Впрочем, лорд Азраил вообще отличный актер, и мне голову задурил, в доверие втерся, так что сомневаться в том, что он справится, не приходилось.
Мужчины поговорили. Судя по тому, что я видела, спокойно, даже с шуточками-улыбками. Напряжение ушло, даже море стихло, перестав зло швырять лодки из стороны в сторону. Темные тучи, набрякшие до самой воды грязной ватой, разошлись недовольно в стороны, уступив место голубому небу. Из-за белых пушистых облачков несмело проглянуло солнышко, любопытствуя, что же тут такое происходит.
Это и сыграло с нами злую шутку — мы расслабились, доверились мягкой качке, что убаюкала наш инстинкт самосохранения, когда набежавший вал вдруг снова едва не опрокинул судно. Я успела ухватиться за диванчик, а вот Селене повезло меньше. Вскрикнув, она упала, задев столик и уронив его на бок. Тот загремел — как назло, громко, выдавая наше присутствие.
Астраг тут же насторожился, свел брови к переносице, вытянулся струной и так сжал трезубец, что костяшки пальцев стали цветом как слоновая кость. Воевода что-то коротко бросил, вмиг перестав улыбаться, и указал на трюм. Эзра тоже посерьезнел и что-то ответил ему.
Мой желудок сжался от резкой тошноты плохого предчувствия. Надо срочно «что-то придумлять», иначе добром это все не кончится. Не хочу сгинуть в морской пучине, у меня дети! Их нельзя на Тимьяна оставлять, он козел первостатейный в любом обличии. И ребятню не воспитает, и таверну пропьет. Беда козлиная, его тупой башке даже чугунный массаж не поможет, сколько ни старайся!
Мысли разбежались, как шустрые таракашки из открытой банки. Но через секунду меня осенило. Всегда быстро соображаю, когда припрет.
Я улыбнулась сама себе и начала стаскивать одежду.
Глава 57
Вооружена и очень прекрасна
— Ты чего творишь, Марьяна? — русалка уставилась на меня, широко распахнув глаза. — Отвернись! — скомандовала Сильверу и тот, покраснев, тут же показал нам свою спину.
— Так надо, рыбка моя, помоги, — попросила девушку, повернувшись к ней шнуровкой корсета. — Быстрее!
Селена живо избавила меня от пыточного аппарата, позволив с удовольствием вдохнуть полной грудью и сбросить платье на пол. Недовольно шипя, из-под него выбрался Шуша, о котором я напрочь забыла. Обиженно всплеснув лапками, он забрался на диванчик и оттуда уставился на меня, всем своим видом демонстрируя «заобиженность и заскорбленность».
— Прости, малыш, — повинилась перед ним.
Но долго расшаркиваться времени не имелось, поэтому подхватила плед, закуталась в него и, мельком глянув в окно, вздрогнула — на палубе разгорались страсти.
Астраг что-то выговаривал Эзре, тот отвечал в той же манере. Черты лица демона заострились. Кажется, он взвинчен, готов к обороту и схватке. Воевода Нептуна сделал шаг по направлению к лестнице, что вела вниз, в каюту, где мы прятались, мой рогатый тут же преградил ему путь, что-то коротко рыкнув. Боевые русалы мигом обступили бывшего жениха Селены, всем своим видом демонстрируя готовность наказать наглого демона, как только прикажет шеф.
И чего они такие агрессивные, спрашивается? Рыбы ведь, вроде. А говорят еще, холодный, рыбья кровь. Эти же как бойцовские петухи, только и ждут, с кем бы повоевать, воинственные креветки! Ну ничего, усмирю и этих злых карасей, у меня на этот случай убойные зелья припасены. Я ведь не просто метелка сегодня, а самая настоящая ведьма на задании да под личиной. Вооружена и очень прекрасна — это по-нашему!
Быстро достала из потайного кармашка в корсете платья полотняные мешочки и пару пузырьков. Проделала нужные манипуляции. Приспустила плед с плеч. Тяжело вздохнула, торгуясь со своей вопящей в голос порядочностью, и опустила слегка покалывающую кожу ткань еще ниже. Потом отодвинула ее снизу, оголив ногу до самого «не балуйся». Взбила волосы руками, придав им художественный беспорядок, пощипала щеки для румянца и начала подниматься на палубу.
Аплодисментов, конечно, не жду, как и брошенных к ногам роскошных букетов, но все же появление мое будет триумфальным. Настало время утереть нос лорду Азраилу. Пусть знает, что выдающимися актерскими способностями не только он может похвастаться! А заодно вспомнит, что мужчин в этом мире много, и у меня — при желании — может быть роскошный выбор. На одном рогатом свет клином не сошелся.
Пересчитав ногами ступеньки, распахнула дверь и позволила сначала облаку духов из заветного пузырька вырваться наружу, потом показалась сама — во всей красе, выпорхнув наружу, как диковинная райская пташка — красивая и с мозгом с горошину. Любимый мужской типаж.
— Ой, мальчики, простите, не помешаю? — изображая полураздетую, беззащитную и аппетитную мадам, ступила голыми ступнями на палубу — так, чтобы плед оголил мою ногу до бедра, и широко улыбнулась, маняще и глупо, пробуждая у мужчин основной инстинкт.
«Мальчики» замолчали, мигом перестав выяснять, у кого, э-э, трезубец больше, и вперили голодные взгляды в меня. Снадобья, незримо витавшие в воздухе, утихомирили их пыл, а остатки воинственного настроя сыграли на руку, пробудив в мужчинах совсем иные желания, больше сходные с созиданием, потому как верховодило тут уже умело разогретое вожделение.
— Прости, дорогой, — я прошлепала к демону, покачивая бедрами и надувая губки, как и положено заскучавшей любовнице.
Прильнула к горячему телу, положила руки на его грудь и заглянула в глаза тоже поплывшего рогатого — его тоже не обошли стороной мои магические манипуляции. Выходит, сначала я пуляла в него кокосами, а теперь привораживать взялась. Ну, ни дать, ни взять настоящая женщина, у которой десять пятниц на неделе!
— Устала тебя ждать, — попеняла ему капризно. — И вино разлила из-за качки, твое любимое. Прости, что так шумела. — Понизила голос. — Ждала тебя голенькая, мой шалун!
— Нич-чего, — выдавил он. Стрельнула в него глазками. Кажется, даже рога плавиться и дымиться начали. Прриятненько!
