Поцелуй в час Дракона - Ана Адари
… Но сначала ему предстояло непростое объяснение в Мэй Ли. Которая так просто не сдается.
— Что делать будешь? — услышал принц Ран Мин и постарался ответить спокойно:
— А что тут можно сделать? Он — император! Законный, ему все присягнули. И совет, и генералы. Все чиновники Великой Мин, и гражданские, и военные.
— Но Гао ему этого не спустят!
— Опять гражданская война? Будем стягивать армии к столице? Если честно, Мэй Ли, меня это все достало. Я согласился на регентство только из-за Учителя. Он меня как-то уговорил. Мне было хорошо в монастыре. Я много читал, много думал. Все это суета и тлен. Дрязги придворных, дележ чиновничьих должностей, коррупция, которая неискоренима. Я сделал все, что мог. Но бороться с бабой, которая вбила себе в голову невесть что… Я про твою Чун Ми. Ты же протащила ее в спальню императора. Твой косяк, как ты это называешь. Сама и исправляй. Поэтому отставку я приму спокойно. И с удовольствием уеду в Гуанчжоу, на солнышке погреюсь, в море искупаюсь. Не так уж и плохо.
— Опомнись! Мы что, отдадим империю на откуп этим Чунам⁈ Гао хотя бы родовиты, и их с детства воспитывали управленцами. Они прекрасно образованы, в отличие от родственников Чун Ми, которые были микроскопическими чиновниками до ее возвышения. Что со страной-то будет, Мин?
— Повторяю: сейчас мы ничего не можем сделать. Лично я уезжаю. Принцесса, я уверен, поедет со мной.
— У вас, что наладились отношения⁈
— Она славная девочка, Мэй Ли, эта моя маленькая женушка. Я не влюблен, но стоит вспомнить бесконечные золотые пляжи Путошани. Я ведь именно в ту сторону отправляюсь. Как знать? Вдруг и мы с женой пройдем босиком по кромке прибоя, как когда-то вы с Лин Ваном, держась за руки и жарко целуясь? Я видел вас, стоя на смотровой площадке. В то время как вы никого не замечали. И знаешь, впервые в жизни кому-то позавидовал. Вы были так счастливы. Я подумал: вот женщина, которая умеет любить. И возжелал ее для себя. Но теперь прошло. Ты была права: любовь не надо у кого-то воровать, ее надо созидать. Каждый сам строит храм своего счастья.
— Я рада, Мин, что ты это понял. Не стану тебя удерживать. Но с Чун Ми еще повоюю. В конце концов, у меня есть Сяоди и Парчовые халаты.
— Я оставлю здесь Шихань. Знаю, что она, как ты говоришь, твой человек. Будем держать связь через нее. Мы отступаем, но битва еще не проиграна. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Вот за это спасибо!
— Тогда ответное одолжение. Поскольку я буду сколачивать вторую южную армию, которая тебе когда-нибудь пригодится, мне нужно добраться до Гуанчжоу живым. Мне самому обратиться к Лину или это сделаешь ты? Мне нужно письмо к наместнику Нанкина. Чтобы мы с ним стали союзниками. И к адмиралу Хэ Цзи.
— Ты их получишь, эти письма. Вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся. Хотя, пути Господни неисповедимы.
— Как-как?
— Это я своим мыслям. Давай обнимемся на прощание, Мин. И я тебя расцелую. Ты ведь самый красивый мужчина в империи. Я тебя слегка троллила, но я это признаю́. Не задавай вопросов. Многие мои слова тебе непонятны, и еще больше непонятны чувства. Но ты мне дорог. Будь счастлив!
Он впервые ничего не почувствовал, когда женщина, которую Мин долгое время обожал, поцеловала его прямо в губы, крепко. Хотя целовалась стерва по-прежнему мастерски. Но видимо и он ее наконец-то отпустил…
Дома его ждали Юэ и Фэн. И куча неотложных дел. Но перед тем, как начать сборы в дальнюю дорогу, принц Ран Мин зашел к двоюродному брату. Авось одумается.
— Приветствую ваше величество, — он встал на колени и коснулся лбом пола. А император далеко не сразу сказал: поднимись.
Какое-то время, похоже, любовался, как еще вчера всесильный регент не смеет сейчас без разрешения даже поднять головы. Наконец Ран Мин услышал:
— Рад тебя видеть. Когда ты уезжаешь? Подойди ближе.
Он встал и внимательно посмотрел на кузена. Неужели не понял, что именно происходит?
— Я еще надеюсь, что вы передумаете, — он сделал пару шагов вперед, к трону.
Еще вчера Мин сам сидел на этом троне. Но сейчас его близость опасна. Братцу нашептали, что Великий принц куда как лучше смотрится в императорской короне.
— Оставить тебя в Пекине⁈ — услышал Мин. — Скажи еще Главным Секретарем! Как же шикарно ты выглядишь, Мин! — не удержался император. — Тебя ведь отсюда выгоняют. Но недаром тебя прозвали Великим принцем, кузен. Какая осанка! А манеры? Ты даже на коленях стоишь так благородно, что я себя на троне чувствую неловко. Ну почему я не так хорош собой, как ты? Хотя бы в половину, — с завистью сказал его величество.
«Вот чего он никогда мне не простит, — понял Мин. — Он хоть и царских кровей, но в материнскую породу. Ни изящества, ни вкуса. Приземистый, рыхлый, стопа чисто крестьянская. Кость широкая. Одно слово: Огородник».
— Простите меня, ваше величество, за то, что я так неприлично хорош собой, — он с иронией поклонился «Сыну Неба», — Мне, собственно, от вас кое-что нужно. Потому и пришел.
— Как смеешь обращаться ко мне с просьбой⁈ — притопнул ногой Фермер. Во вкус входит. Как же! Правитель!
Огородник, мать его! Так и хочется спросить: не жмет корона-то? Как бы вместе с головой не потерять.
— Вы сейчас хороните Великую Мин, кузен. И я хочу знать: вы это понимаете? Или по неведению?
— Я император! Что хочу, то и делаю! А ты уберешься из моей столицы в течение трех дней! Я приказываю!
— Хорошо. Значит, не понимаете, что именно происходит. Война на северо-востоке скоро прекратится. Бэйлэ Вайлан — дядя по матери моей супруги. И как только он узнает, что меня отправили в отставку, он разорвет отношения с империей. Варваров больше никто не будет сдерживать. Это раз. Высшая аристократия не примет перестановки в правительстве. Простите, но ваша супруга не родовита, а ваша мать всего лишь наложница. Начнутся волнения. Это два. Чуны не управленцы, какое-то время все будет идти по накатанной, но недолго.
