Дочь мольфара - Ри Даль
Оказалось, могла. И пока рыскали её бесплотно по деревне и окрестностям, Каталина давно уже шаталась по лесу. Она бы поаукала, чтобы приблизить злую нечисть, только голос её забрали, как забирают подарки в наказание. А всё, что имела Каталина, отродясь ей не принадлежало. Даже голос, даже собственное тело. Но хотя бы смертью своей она ещё могла распорядиться.
Упав в очередной раз, Каталина совсем выбилась из сил и потеряла сознание. А когда очнулась, заприметила чёрные глаза. Не волчьи, не совиные, а человеческие — женские.
«Агнешка…» — хотела было произнести Каталина, но связки, конечно же, не послушались.
Она лишь утробно замычала. А черноокая девица скользнула по тьме беспрепятственно, и даже рослое вековое древо её не остановило — дева прошла его насквозь, как воздух проходит по чистому полю. Она повернулась к Каталине и протянула свою серебристо-серую ладонь.
«Идём», — ласково позвала она не звуком, а одной лишь мыслью, но Каталина её услышала и послушалась.
Поднялась с мёрзлого лесного настила, взяла за руку. Боялась, что пальцы её пролетят в пустоту. Но неожиданно бестелесное существо будто бы затвердело. Каталина ощутила хрупкую, но осязаемую руку — не из плоти, а будто из фарфора или тонкой кости. И была та рука прохладной и гладкой, почти невесомой.
«Идём», — снова поманила девушка.
Чёрные волосы её устлали полностью плечи и спину, некогда цветной сарафан выцвел до полностью белого цвета. Она шла, как и Каталина, босая, однако её ноги ничуть не ранились. Длинные белые одежды не задевали ветвей.
Они шагали вместе, рука об руку, один шаг за другим. И лес точно расступался перед ними, точно выказывал почтение. Или, может, боялся?.. Хотя чего бояться лесу? Он ведь каждого в мире сильнее. Лес не боится ни Солнца, ни Луны, ни Ветра. Лишь сами горы могу тягаться с ним в силе. Но такой битве никогда не произойти. Оттого лес и горы жили испокон веков в долгом, молчаливом мире, плавно перетекая друг в друга, а порой и соединяясь, как суженные на брачном ложе.
Вот и сейчас девушки вышли вместе на горный склон, пронзённый высокими крепкими соснами. Они поднимались всё выше и выше, взбирались по камням. Воздух стал иным — будто бы кольче и звонче. Каталина чувствовала, как кружится её голова. А затем начался спуск, ещё более длинный и скользкий.
Каталина и предположить не могла, где они бродят. Боровица осталась далеко позади. И мольфаров дом прошёл стороной. Этой части горных равнин мало кто знал из сельчан. Лишь те, кто изредка добирались в соседний городок, могли проезжать эту местность. Однако дивчина вела не по тележной дороге. Она вела тропами, которые знали лишь дикие звери.
Минул первый час дороги, а после второй, потёк третий. Каталина не жаловалась на трудности. Ей даже нравилось вот так шататься на воле, хотя ступни её кровоточили, а пальцев на ногах она уже давно не чуяла. Они распухли и посинели, как и Каталины губы, которые, как ни странно, улыбались.
Наконец, девушки вышли к горной реке, протекающей в низине. Быстрая река, холодная, будто зимняя стужа. Наверное, оттого даже в лютые морозы эта вода не замерзала.
«Вот мы и пришли», — сказала черноокая нежным певучим голосом.
Каталина огляделась.
Уже светало. Река неслась прямо под ними. Если сделать всего один лишний шаг, всё закончится. Безвозвратно. Навсегда. Не придёт помощь, не соберут костей, не отыщут даже малейших останков.
«Давай вместе», — предложила девушка, и глаза её сверкнули надеждой.
«Я умру», — подумала Каталина.
«Да, — тотчас ответила ей незваная подруга. — Ты умрёшь. Но я за тебя отомщу».
«Ты?..»
«Я».
«Кто ты?»
«Меня зовут Сарика. Много-много лет назад один добрый человек схоронил меня здесь в этих камнях. Но я не смогла уйти в Навь и с тех пор брожу одна, приглядываю за живыми и надеюсь однажды вернуться ненадолго, чтобы покарать хотя бы одно зло из множества. При жизни я этого не смогла».
«Как и я… — тяжело вздохнула Каталина. — Я тоже ничего не смогла при жизни. Но что станется со мной?»
«Ты уйдёшь в Навь и примешь покой. А я возьму твоё тело», — сказала Сарика.
Каталина молча кивнула и приблизилась к самому краю обрыва. Их пальцы вновь переплелись между собой.
Каталине было страшно и радостно. Она не думала о том, обманет её Сарика или нет. Пусть обманывает. Уж с одного обмана от Каталины не убудет.
Она вгляделась в полнолунный белый лик. Слёзы побежали по лицу, что быстрые воды горной реки.
«Отомсти за меня, — попросила она. — Отомсти за меня, Сарика».
Черноокая дала твёрдое бессловесное обещание.
Обе девушки разом шагнули в пустоту. Пустота приняла их легко и благодатно, а, как только пустота закончилась, острыми пиками выросли камни, впились, как черти на пиру, в ещё живую плоть, дробя на части хрупкие косточки, круша, ничто не оставляя в целости . Вода легко содрала с каменных наверший изломанное тело, легко подхватила, легко понесла в потоке.
Каталина ещё дышала. Ещё видела гаснущие на небе звёзды. И гасли они не от подбирающегося рассвета. Они гасли для Каталины навсегда, как и всё вокруг. Гасли звуки и запахи. Гасли ощущения холода и боли.
Всё уходило. Всё отпускало.
Широкий поток закружил в кипучих бурунах, отнимая последний глоток воздуха. И тогда Каталина снова увидела Сарику — её чёрные-пречёрные глаза, точно такие же, как глаза Агнешки, невозможно красивые глаза.
«Отомсти за меня», — вновь попросила Каталина и улыбнулась синими как ночные небеса губами.
«Отомщу», — пообещала Сарика, обнимая своим бестелесным существом тело, ещё бьющееся в агонии и утаскивая его на самое дно горной впадины.
———————————————
Багник — белорусское название болотной нечисти. Также встречаются иные имена — Баламутень, Болотник. Багниками обычно называют тех, кто населяет торфяные болота. Вся эта нечисть обычно недружелюбна и может причинить вред людям. От себя я добавил "многожёнство" Багника. В конце книги он ещё встретится.
Стрыга — ведьма-оборотень, которая обычно является в образе совы сипухи. Стрыги, сродни упырям, питаются кровью.
Глава 12
— Дитятко моё! Дитятко родное!.. — звала Ксилла, рыдала, билась от горя столь безумного, что руки её растерзало до мяса, покуда безутешная мать
