Фани Дюрбах и Тайный советник - Алла Ромашова

— Свои, значит… Увлечены "русской идеей", полагаю? — Лагунов изучающе посмотрел на Болховского.

Поручик не отвел взгляд, но и ничего не ответил.

Лагунов открыл саквояж и начал выставлять личные вещи. Первым на лакированную поверхность стола легла ручка с золотым пером в футляре, подарок генерала Чайковского за успешное расследование серии убийств в Воткинске, и дорожный флакон с тушью с костяной крышкой с изображением дракона — подарок от давнего сослуживца, ведающего увлечение Лагунова китайскими традициями. Последней советник достал карманного размера миниатюру в ажурной виньетке, покрутил ее в руках и, поколебавшись, убрал в ящик стола.

— Ну хорошо-с. Прикажите принести списки и личные дела.

— Слушаюсь, господин статский советник! — Поручик склонил голову и двинулся к выходу. Распахнул дверь. На него буквально упала Фани Дюрбах.

— Мадемуазель Дюрбах! Рад вас видеть, — Болховский поймал девушку в объятия. — Вы кого-то ищете?

— Здравствуйте, господин Болховский. — Фани решительно высвободилась из рук поручика, не замечая его улыбку. — Мне сказали, что господина Лагунова разместили здесь. хотела с ним переговорить.

— Жаль, что вы не меня ищете! — Поручик перестал улыбаться и сделал шаг назад.

— С кем вы разговариваете? — спросил Лагунов, не отрывая глаз от блокнота, в котором делал пометки.

— К вам мадемуазель Фани Дюрбах. Прошу вас, — Болховский, наконец, пропустил Фани в кабинет. — Мне подождать вас?

— Спасибо, господин поручик. Мы со Сильвестром Васильевичем давние друзья, я уверена, что он меня не обидит.

Фани кивнула Болховскому и, шелестя платьем, прошествовала к столу сыщика. Поручик вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

— А вот и я. Я же обещала найти вас!

Лагунов вскочил, обошел стол, и, усадив Фани в кресло, сам сел напротив.

— Итак, господин Лагунов, вы обещали рассказать мне, чем были заняты весь прошедший год и зачем пожаловали к нам.

— К сожалению, дорогая мадемуазель Дюрбах, я ничего не могу рассказать. Все, о чем вы спрашиваете, — государственная тайна. Но я готов поболтать с вами, мне весьма интересно, как вы провели этот год. Надеюсь, ваше сердце все еще свободно? — Лагунов взял паузу. Однако мадемуазель Дюрбах не торопилась отвечать и молчала, разглядывая узор на платье. Статский советник продолжил:

— Господин Нератов попросил меня об одной услуге, и я в ближайшие три дня буду страшно занят. Увы!

— Ну что же, Сильвестр Васильевич, значит вы не хотите ничего мне рассказать?

— Не могу-с — связан служебными обязательствами.

— Как жаль, — разочарованно протянула Фани, поднимаясь с кресла. — В таком случае, не буду вам мешать. — Она развернулась и не торопясь прошествовала к выходу.

Лагунов выжидал, но девушка неумолимо двигалась к двери. А с ее уходом истончался и пропадал ароматный яблочный дух, витавший в воздухе. Лагунов вздохнул.

— Ну, хорошо.

Просияв, Фани мгновенно крутанулась на месте. Лагунов не смог сдержать иронической улыбки. Он усадил девушку в кресло, придвинулся ближе.

— Я действительно ничего не могу вам сказать. Но ваша помощь была бы неоценимой. Мне нужна полная информации о домочадцах и посетителях усадьбы.

Фани энергично кивнула.

— Что вы хотели бы знать?

— Расскажите о домашних. Кто здесь проживает?

— Ну, начнём с генерала. Иван Александрович — замечательный хозяйственник, и … лошадник. Помните Янтаря?

— Конь господина Чайковского?

— Да. Он его отдал Василию, конюху, которого вы спасли от каторги, когда того обвинили в убийстве иконописца. Вы знали, что Василий и Онисья получили вольную? И оба сейчас здесь, в городе. Василий договорился о постое коня в местной конюшне. Иван Александрович так влюбился в Янтаря, что дал место бесплатно.

— А как сам Василий?

— Устроился на завод. Уже мастер участка. Онисья там же работает, на кухне. Мальчика Мишку помните?

— Веселый такой, балагурил все время?

— Да, он тоже здесь. Уже не Мишка — целый Михайло, девятнадцати лет от роду. Подмастерье.

— Время бежит. А что вы скажете о Болховском? Он, кажется, влюблен в вас.

Фани сделала круглые глаза.

— Да? Я не заметила!

Лагунов рассмеялся:

— Ой, не верю! Так что вы скажите про этого о — о—очень молодого человека?

— Ну то, что он, для начала, молод.

— И красив.

— И красив, если вы настаиваете. Служил в Дворянском полку в Петербурге и из-за дуэли переведен в Ижевск. Говорят — была замешана женщина. За него кто-то похлопотал, и его отправили на Ижевский оружейный завод помощником начальника, а затем его заметил генерал Нератов и взял к себе. Господин Болховский завоевал полное доверие Ивана Александровича. Дружен с его старшим сыном Алексеем, который сейчас гостит в отпуске перед распределением. Вредных привычек я у господина поручика не замечала. Умен, образован, амбициозен. Западник. Восхищается Францией.

— Ну конечно, — поддакнул Лагунов.

— Да вы ревнуете, Сильвестр Васильевич! — Фани рассмеялась. — Напрасно.

Лагунов, не ответив на выпад, попросил:

— Вернёмся к тем, кто проживает в доме.

Фани разочарованно продолжила.

— Ну, дети, в первую очередь. Я — их гувернантка. Из старших — Алексей. Он дружен с Болховским. В этом году окончил Оренбургское Неплюевское военное училище. Воспитанный молодой человек. Увлекается оружием. Хотя в Ижевске им кто только не увлекается! Город оружейников, этим все сказано. Еще есть София, младшая сестра. Замечательная девушка. На выданье. И, как мне кажется, может сделать прекрасную партию. За ней ухаживает приятный молодой человек, дворянин, инженер, Прокопьев Арсентий Петрович, он жил в столице, но был переведен в Ижевск. Хотя София с ним дружит, но за глаза называет «восторженным рохлей». А сама с удовольствием проводит время с поручиком Болховским, который, однако, делать предложение не торопится, хотя для него София — превосходная партия!

— Вот как? Ну, раз зашла беседа о замужестве… Я поинтересуюсь: а вы, мадемуазель Дюрбах, нашли жениха?

Фани, сверкнув глазами, сухо ответила:

— А я и не искала! Не по мне это — жить по чужой указке.

Лагунов засмеялся.

— Как же мы с вами похожи! Оба не хотим влезать в оковы брака. Наверное, поэтому мне так легко с вами общаться, дорогая Фани. Вы безо всякого жеманства говорите то, что думаете. Останемся друзьями, не станем более ссориться? Согласны?

— Договорились!

— Вернёмся к теме беседы. Что касается Прокопьева…Часто ли он бывает в доме?

— По вторникам и четвергам, в открытые дни. Вот и сегодня вечером должен быть. Придет разная публика. Здешний главный врач, Смирнов Петр Тимофеевич, интеллигентнейший человек, весельчак и балагур. Наверняка будет графиня Альбина Петровна Козырева, родственница Нератовых. Эта дама — тоже лошадница. Они с Иваном Александровичем или играют в вист, или пропадают на конюшне.

— А что скажете про супругу Ивана Александровича?

— Вы не успели с ней познакомиться? Фавста Ермолаевна — приятная дама, иначе бы я не