Не бойся меня - Дарина Александровна Стрельченко
Уснуть так и не получилось – рваная дерганая дрема, прежние кошмары вперемешку с выдержками из статей: ее собственных и вымышленных, посвященных серийному маньяку. Саша вздрагивала, просыпалась несколько раз – духота, влажная подушка, сбившаяся простынь – и засыпала снова. В какой-то момент кто-то включил музыку за стеной, где-то загудел пылесос, снаружи зашумели машины. Саша лежала в полусне, глядя в мутно-серый потолок, ловя свет, сочащийся между штор. Можно было достать беруши или встать и заняться делом, но Саша продолжала лежать – в неудобной позе, в жаркой постели, с затекшей рукой, – не двигаясь, не думая, молча. Сколько прошло времени, она не знала. Очнулась от резкой трели. Звонил телефон на тумбочке рядом с кроватью. Саша подняла трубку, почти уверенная, что услышит: «Са-ша. Привет».
Но вместо этого в трубке прозвучало совсем другое. Бодрый веселый голос уточнил:
– Добрый день! Вам нужна уборка в номере?
– Н-нет, – пробормотала Саша.
– Поняла. Хорошего дня!
Гудки.
Саша положила засаленную белую трубку на аппарат; клавиши обрамляла светло-коричневая кайма; наверное, телефоном пользовались нечасто. Веселый, полный жизни голос все звучал в ушах. Саша огляделась, сев в кровати. Да в конце концов, не кончена же жизнь!
– Ты просишь не бояться тебя. Я тебя не боюсь, – сосредоточенно произнесла она, глядя в черный телевизор на стене напротив. – Но на самом деле ты хочешь, чтобы я боялась и тебя, и себя. Я не буду.
Она поднялась и умылась. Надела свежую футболку. Расчесала волосы – после того, как она остригла косы, волосы словно погустели и росли удивительно быстро. Села за стол, открыла ноутбук, подключилась к местному вайфаю.
Мам, все хорошо. Папа ушел на работу, я в гостинице. Тут здорово, завтрак был вкусный, я не голодная, не переживай.
На самом деле от голода в животе урчало, но выходить одной до ресторана или, тем более, искать магазины поблизости – решиться на такое Саша определенно не смела. Но мама ведь положила им с собой еду в поезд – которую они даже не тронули. Зато теперь Саша набрала воды в чайник, отыскала в ящичке стола пакетики с чаем и кофе, заварила себе крепкого черного и вытащила мамины припасы на скорую руку: бутерброды, печенье, яблоки.
Вадим, привет. Прости, что не предупредила, но мне пришлось срочно уехать в Москву, это из-за газеты. Я потом все расскажу подробно. Пожалуйста, не волнуйся, все хорошо.
Вранье, вранье, вранье. Снова вранье. Может быть, если бы она сразу рассказала родителям правду, всего этого удалось бы избежать? Но сделанного не воротишь, а как рассказать правду Вадиму? Какими словами?
Саша вспыхнула, понимая, что не выдержит этого еще раз – рассказать все Вадиму. Даже урезанную версию. Нет. Нет. Нет.
Она съела все, но по-прежнему чувствовала себя голодной. Заглянула в крохотный холодильник под столом. Там обнаружились орешки и шоколадки; Саша посмотрела на цены и решила, что потерпит до прихода отца. Но терпеть не пришлось: папа заказал сырную пиццу в номер.
«Моей принцессе» – было написано на коробке.
Саша, которая пережила легкий приступ паники, когда открывала дверь (хоть папа и предупредил о доставке), прочла надпись и засмеялась. Открыла коробку, откусила здоровенный кусок. «Моей принцессе». Папа называл ее так в детстве. Очень-очень давно. Когда у нее было розовое платье с золотой вышивкой по рукавам и подолу, с розовым поясом и розовыми лентами по манжетам.
Пап. Люблю тебя.
Защемило в груди. Она опять подумала о Вадиме, у которого отца не было. Подумала об Арине, у которой тоже не было отца. Подумала обо всех, у кого не было папы, который называл бы дочь: моя принцесса. Что-то сильное и теплое распустилось внутри, как горячий цветок, до слез и комка в горле.
А еще Саша подумала, что здесь, в другом городе, рядом с отцом, до нее не доберется никто. Она съела еще кусок пиццы, открыла новый текстовый файл и взялась за образец обзора печати, который так и не начала вчера в Кавенецке.
Что ж. Не все выходит так, как мы планируем. Но кое над чем мы властны. И если заняться этими, подвластными нам вещами, жизнь потихоньку возвращается под контроль – или хотя бы его иллюзию. А это все равно легче. Это позволяет добраться, дожить до света.
* * *
Папа пришел в половине седьмого. Было еще совсем светло, и они решили прогуляться по окрестностям, а заодно найти, где поужинать. Неторопливо смеркалось и холодало, и уже через полчаса они зашли в маленькую золотистую кофейню. Выбрали укромное место на двоих – Саша сразу же привычно направилась в угол, и там обнаружился керамический стол рядом с подоконником, заставленным горшками с цветами. Оказалось, что это не совсем кофейня, а скорее пекарня, но искать что-то еще ни у папы, ни у нее самой желания не было. В итоге Саша взяла горячий шоколад, папа – зеленый чай с жасмином, и на двоих – «Классический пирог с мясом и грибами» весом почти килограмм.
– Тебе грибы, мне мясо, – сказал папа. – Что не съедим, то возьмем с собой. – Потом осторожно добавил: – Ты как?
День накануне казался вырезанным из чужой жизни. Саша постаралась ответить не напрягаясь:
– Нормально.
– Если ты хочешь обсудить что-то – я готов.
Саша вспомнила белое папино лицо, когда она рыдала накануне. Задумалась, чего стоила ему эта фраза – чего стоило произнести ее так спокойно и внятно. Потянулась и взяла папу за руку.
– Я не хочу. Но если захочу – я скажу.
Папа кивнул. Со звоном положил на блюдце маленькую ложку.
– Я видел, тут мороженое называется «Единорожек». Давай возьмем мороженое, принцесса?
* * *
К следующему утру аппетит вернулся в достаточной степени, и Саша смогла по достоинству оценить местный завтрак. Творог с фруктами, тост, овсяная каша, еще две чашки кофе. Да, вчера ее потряхивало – но все-таки это было от страха и бессонной ночи. Сегодня все будет по-другому.
И все действительно было по-другому: когда папа ушел, Саша, вернувшись в номер, заварила чай, открыла ноутбук и погрузилась сначала в учебу, а потом в работу. Дело шло удивительно споро, она чувствовала легкость в теле и в мыслях, сама не понимая, что изменилось. Отчего-то отступил страх – может быть, потому, что бояться постоянно было уже невозможно. И на контрасте со вчерашней бессонной серостью сегодняшнее пробившееся сквозь тучи солнце помогало сосредоточиться, успокоиться и взять себя в руки.
Доклад о портретном очерке.
