Оторва. Книга пятая - Ортензия
С третьей попытки посланцам, удалось-таки добраться до утёса, где они благополучно скрылись минут на десять. И что можно было так долго рассказывать? Или старший по большой нужде рванул после доклада?
Но наконец, на краю обрыва появилась голова в фуражке и уставилась на нас, а чтобы начальник ничего не перепутал и обратил внимание именно на меня, оба офицера показали направление рукой.
Ну и как сдерживать ржание? Кино и немцы.
Капитан несколько секунд смотрел вниз, правда, на кого конкретно, из-за большого расстояния было не понятно, а потом склонил голову к правому плечу, придержав головной убор рукой за козырёк.
Решила, что у него со зрением беда и только когда глаза в вертикальном исполнении, предметы не расплываются. Но, честно говоря, всё стало походить на клоунаду.
Продолжалось это около минуты, и вероятно сообразив, что без него проблему не решить, капитан стал спускаться по тропинке, оставив дружинников охранять утёс.
И всё началось по новой.
Остановился товарищ капитан около старлея и уставился на мою форму одежды, на декольте и на награду. Смотрел долго, видимо, пытаясь определить род войск, к которым меня можно отнести по форме. В глазах осмысления не проявилось и он, мазнув взглядом напоследок по моим ножкам, сдвинул фуражку на лоб и сказал:
— Так, так, так, так, так, так, так.
Очень знакомо. Не стала ржать только по одной причине, чтобы не накалять ещё больше и так нездоровую обстановку.
Но капитан мою иронию понял, хмыкнул, поправил фуражку, приложил ребро ладони к носу, поднял глаза на козырёк и, убедившись, что головной убор сидит как положено, развернулся вполоборота и задрав голову уставился на комсомольцев дежуривших около утёса, едва не заставив меня охренеть, потому как решила, что он сейчас начнёт громко орать: «Товарищ майор!»
Все дружно повернули свои головы вслед за капитаном, и я подумала, они это тоже поняли и чтобы докричаться, орать будут всей толпой.
Пердимонокль, иначе не назовёшь. Представила хор голосов и внесла свои коррективы.
— Бесполезно, товарищ капитан. А если товарищ майор сидит в автомобиле и музыку слушает, совсем без вариантов. Ни хрена не докричитесь. Сразу посылайте наверх ещё кого-нибудь.
Все тут же развернули головы в мою сторону, а капитан придирчиво глянув на старшего лейтенанта, протянул руку в мою сторону, ещё и указательный палец выставил и спросил:
— Это кто?
Я даже глаза распахнула. Он что, решил, будто мне уже допрос с пристрастием учинили и могут внятно ответить на его вопрос?
Но старлей не растерялся. Встал по стойке смирно и чётко доложил:
— Второй особый женский батальон специального назначения. Находится здесь с секретным заданием.
Права была Людочка.
Глаза капитана раздулись от натуги, а я, нет, я не прыснула. Меня сложило пополам от хохота. Вот так, не умею я в теле Бурундуковой держать долго морду кирпичом, но и эти клоуны, хоть бы физии попроще сделали. А то, как на выборах в государственную думу, все с кислыми рожами.
— И что это вас так развеселило? — голос капитана посмурнел ещё больше. — Документы глянуть можно?
Не прокатило. Глянет сколько мне лет и начнёт задавать глупые вопросы. Постояла несколько секунд, раздумывая, как свалить с этого пляжика. У всех трёх офицериков сбоку кобура закрытого типа черного цвета из искусственной кожи. Жесткая и неудобная, расстёгивается долго.
Вздохнула и отогнала зазорные мысли. За это точно по головке не погладят, да и много их.
— С собой, как вы понимаете, только документы прикрытия. И народу тут лишнего много.
— Показывайте, — капитан сделал два шага вперёд, оказавшись в непосредственной близости, и протянул руку.
Ухватила левой рукой туфли за хлястики, а правой полезла в нагрудной карман.
— Бурундуковая Ева Илларионовна, — раскрыв комсомольский билет, капитан прочитал громко и внятно, а все присутствующие вытянули свои шеи вперёд, чтобы не пропустить ни одного слова, — из Кишинёва? А-а, военно-патриотический слёт. Не понял. Тебе, э-э, шестнадцать лет? — Он перешёл сразу «ты», решив, что выкать мне, будет не по чину. — Подожди, ещё нет шестнадцати? — И он с подозрением уставился на меня. — А награда?
— Там наградной есть, — я скривилась. Теперь точно не отпустят и будут выяснять подробности.
Но развернув лист награждения, и углубившись в него, капитан заметно подобрался. Как ни крути, а поимка опасного преступника, дело серьёзное.
— И причём здесь прикрытие? Что ты мне голову морочишь? — Он ещё раз пробежал по моей фигурке взглядом. — Что ты здесь делала?
— А что делают на пляже? — Я пожала плечами. — Отдохнуть решила. В море искупаться. И если мы со мной разобрались, можно я пойду? У меня в шесть часов очень важная встреча.
— Куда пойдёшь? — Голос у капитана стал удивлённо-вопросительным. — Давай присоединяйся к остальным, только чуть в стороне и не прячься за скалами. На берегу посиди. Сейчас разберёмся, — и он, вложив в комсомольский билет мандат и наградной лист, убрал его себе во внутренний карман.
Чтоб ему пусто было. Я развернулась и вышла из-за валуна.
Моё появление вызвало настоящий фурор и особенно среди моих новых знакомых, которые стояли в стороне и что-то обсуждали. Ирина увидела меня первой, округлила глаза и что-то сказала, после чего оглянулись все.
И бойцы из гоп-компании ошарашено уставились на меня. Ну и видок был у них. Четверым замотали бинтами головы, а у пятерых точно будет фак в нужном месте.
Семёрке нудистов тоже хорошо досталось, около них как раз копошились четыре женщины в белых халатах. Надо же, сначала нападавших обслужили и только теперь решили глянуть кому ещё плохо.
— Вот там постой, — капитан указал на небольшой камень в двух шагах от воды.
И почему стоять? Расправила юбку и уселась в профиль к народу, закинув ногу на ногу. Туфли аккуратно положила на песок рядом и, подложив под подбородок кулачок, уставилась на море, а вернее на небольшой островок из-за которого выглядывали три головы.
Вспомнила, два парня и девушка пришли после нас, но, ни одежды, ни их самих на пляже не было. Спрятались, значит. Вполне логично, но сбежали и, ни кого не предупредили. А ведь они устроились как раз в том месте, с которого была видна тропинка на пляж. Хоть бы знак, какой подали остальным. Уроды.
Две девчушки, что изначально с перепуга умчались, вернулись и сидели отдельно, но врач им был не нужен, разве что психолог, которых в этом времени днём с
