Оторва. Книга пятая - Ортензия

Ортензия

Оторва. Книга пятая

Глава 1

«Короче, слышали про эту движуху в гараже? Типа, флексим там все. А Машка, прикиньте, туда с предками поперлась! Ну ваще кринж, мамкин блогер. Я ей такая: 'Маш, ты че, рофлишь? Это ж анрил вообще!»

Она, как всегда, ноль эмоций, типа такая вся в себе. «Норм, — говорит, — родители чил, даже поддержали». Ага, щаз. Они, наверное, думают, что это типа «кружок по интересам». Лол.

А вчера Даник мне в директ написал. Предлагает вместе заколлабиться на стриме. Я такая думаю, ну наконец-то, дошло до чела, что я тут не просто так в тиктоках залипаю. Или он просто хайпануть решил? Посмотрим, кто кого крашнет. Главное, не затупить.

Завтра новый шмот забираю, так что, девочки, готовьте свои луки, будем жечь!'

Лол? Как такое возможно? Она разбилась на своей Ямахе три года назад. Глупо вышло и всего лишь из-за одного большого минуса: отсутствие хода передней вилки. Но я так отчётливо слышала её голос в голове.

Мы на пикничок выбрались, и я немного перебрала, поэтому начала кемарить растянувшись на покрывале. А Вадик, своей костлявой задницей придавил мне ноги, потому что явился уже никакой и после пары рюмок совсем расклеился. И чурбан неотёсанный решил, что Синицына идеальный матрац на котором можно развалиться.

— Лол, — не открывая глаз рявкнула я, — стащите эту пьяную тварь с меня, пока у меня отёк ног не случился.

Рявкнула? Что за кринж?

— Лол?

Никто не ответил.

Тишина. Оглушительная тишина. Ни чириканья воробьёв, ни шелеста листьев. Даже шум воды, вытекающей из трубы, исчез, словно кто-то перекрыл кран.

Шум воды?

Я попыталась собрать мысли, которые судя по всему, устроили в голове броуновское движение, и разлепила веки.

Твою мать!

Полуобнажённое тело, в трёх шагах от меня, а мои ноги придавлены тушей маньяка.

Какого чёрта я пошла за ней в лес? Полный капец.

Попыталась вспомнить как удалось грохнуть шизоида, но от роя мыслей только разболелась голова.

Вероятно, когда тащил меня, рукой шарила по земле, и надо же такому случиться, чтобы ладонь нащупала старую ржавую вилку, которая теперь неестественно торчала из глаза этого психа.

Но я ведь так отчётливо слышала голос Лол. Потому что едва не отправилась вслед за ней? Повезло, случайно повезло. Ком встал в горле, и руку поднесла ко рту, благодаря чему поясок, которым эта тварь паскудная попытался меня придушить — лёг поперёк ладони. А я ведь в тот момент совсем беспомощной была, разглядывая перевёрнутые карты старухи из шатра. А потом левой рукой пыталась вгрызться в землю, и если бы он не решил, что я готова к употреблению и не перевернул меня на спину, неизвестно чем всё закончилось.

Захотелось встать и сбежать от этого места подальше. Куда угодно, лишь бы не видеть неподвижное тело девушки. Её светлые волосы раскиданные по жухлой траве, словно нимб и застывшую на губах мольбу. Этот безжизненный взгляд, в котором ясно читался укор.

Я зажмурилась, пытаясь вытеснить картинку. Вдох. Выдох. Нужно было собраться и что-то предпринять. Медленно, дрожащими руками, столкнула с себя мёртвое тело. Вонь прелой листвы и крови ударило в нос. Поднялась, шатаясь на ватных ногах.

Бежать. Куда? К кому? В этом чёртовом лесу я совсем одна. И где-то там, в глубине, может скрываться ещё один такой же зверь.

Сердце колотилось в бешеном ритме, отзываясь болью в висках. Каждый звук, каждый шорох казался угрозой. Оглянулась по сторонам, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Тихо. Не просто тихо, тишина буквально давила, она стала еще более зловещей, чем прежде.

Собрав остатки сил, сделала первый шаг. Потом второй. Ноги заплетались, и каждое движение давалось с трудом, но я должна была идти. Должна была выбраться из этого проклятого места.

Вдали между деревьями появился просвет, и надежда вспыхнула слабым огоньком в душе. Ускорила шаг, не замечая, что листья хлещут по лицу, спотыкаясь о корни деревьев и сухие ветки. Выбежала на поляну, зажмурившись от яркого солнца. Нырнула в тень деревьев, разглядев среди кустов тропинку ведущую к спасительной дороге.

Не оглядываясь, рванула по ней, прочь от леса, прочь от ужаса, который, казалось, продолжал преследовать меня. Пока не упала без сил на обочину, глотая воздух и не веря, что осталась жива.

И только теперь мысли стали собираться в нечто целое.

Стоп, Синицына. Куда это ты? Девчонке уже ничего не поможет. Маньяк мёртв, с вилкой в глазике он вряд ли сможет очухаться, но ты даже не рассмотрела его. Он ли это на самом деле? И твоих следов там полно, а на вилке, наверняка, пальчики остались.

И что за страшилки в голове или я начала реально трансформироваться в шестнадцатилетнего подростка? Куда подевалась страшная боевая машина? Где характер бульдога и почему хочется звать на помощь мамочку?

Взгляд зацепился за смытое движение и я, вскинув голову, увидела медленно приближающуюся парочку. Парень толкал перед собой коляску и что-то рассказывал девушке, которая заливисто смеялась.

А вот свидетели мне не нужны. Пригибаясь, спряталась в кустах, а потом лёгким бегом направилась к роднику.

Холодная вода освежила лицо, и даже броуновское движение прекратилось. Встряхнула мокрой головой и, выдохнув, направилась в чащу.

На полянке ничего не изменилось. У Ани, да, я запомнила её имя, на губах всё та же мольба. А ведь я ни одного звука не расслышала, когда он её душил. И да, он должен был её сначала изнасиловать, но брюки с девушки никто не снял. Или она сопротивлялась или, что вероятнее всего, я во всём виновата. Когда стала звать, маньяк решил, что лучше от неё отделаться, раз рядом новая жертва имеется.

Я напрягла память. Нет, в передаче не говорилось ничего о том, что урод этот парами убивал. Всегда была одна жертва и всегда насиловал.

Вот как же я стала медленно соображать. Ну да. И сейчас была бы одна жертва, ведь Ева Бурундуковая в больничке склеила ласты по неизвестной причине. Это злостный случай оживил ее, перекинув моё сознание или душу или что на самом деле?

Маньяк лежал на боку, поэтому не составило труда пнуть его ногой, и когда тушка перевернулась на спину, с облегчением выдохнула. Через девять лет он бы стал чуток крупнее, но черты лица нисколько не изменились. И этому не помешала ни кровь, спёкшаяся вокруг глаза, ни ручка