Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VII - Ваня Мордорский

Я стал чистым восприятием. Вот только воспринимать было нечего.

Именно тогда и произошло ЭТО.

Мир натянулся, словно гигантская струна, которая еще не вибрирует.

Моя душа сама застыла в трепетном ожидании этого мига. Мига рождения Вселенной.

Это был чистый холст, момент, до того как Художник прикоснется к нему. Но в этом мгновении ДО уже была заключена вся какая только возможно живопись. Будущий потенциал. Как тишина в концертном зале до того, как дирижер поднял палочку. В этой тишине уже присутствует музыка, которая прозвучит.

Из этой безупречной тишине возникает натяжение. Как первая капля воды, готовая упасть с листа в абсолютно неподвижном воздухе.

Это точка. В точке абсолютного безмолвия возникла искра. Искра творения.

Завороженный, я смотрел на эти сменяющие друг друга как калейдоскоп картины.

Искра не была светом или тьмой, Инь или Ян. Она была самой возможностью различия. Это был Великий Предел — первопричина, содержащая в себе все потенции мироздания.

В тот же миг и душа моя ожила, словно вынутая из закупоренного времени. И ко мне вернулись мои эмоции.

Искра передо мной начала вращаться. Поначалу казалось, что она стоит на месте, но это просто вращение было очень медленным, искра лишь набирала свой неумолимый ход.

С каждым витком искра рождала пары противоположностей.

Свет и Тьма.

Небо и Земля.

Мужское и Женское.

Движение и Покой.

Горячее и Холодное.

Эти силы сплетались в величественный, бесконечно сложный узор — Круговорот Тайцзи. Великий Предел.

Именно это показывал мне цветок, носящий такое же название и ставший частью меня. В нем и была сама концепция Тайцзи.

Я видел, как Инь перетекает в Ян, а Ян — в Инь, как они зависят друг от друга, борются и дополняют друг друга, порождая всю полноту бытия.

Я видел, как рождаются звезды и угасают галактики, как горы поднимаются из пучин океана и снова стираются в пыль. Видел танец дракона и тигра в небесах, смену времен года в лесу, прилив и отлив Ци во всем сущем. Великий Предел был во всем. И я был его частью.

Мысль возникает из бессмыслия, форма — из бесформенности.

Именно это сейчас и происходило.

А потом всё застыло.

«Я» — возникло снова.

Мое тело, вернее его проекция, стояло на зеркальной глади воды идеально круглого озера. Вокруг были непроходимые горы.

Я сделал шаг и по воде пошла рябь, тут же исчезнувшая.

Неожиданно на душе стало спокойно. Цветок хотел мне показать зарождение и переход из одного этапа в другой, вот только я не дорос до этого. То понимание было мне недоступно, это было как ребенку, не умеющему читать, показать книгу, раскрыть и показать каждую страничку — он будет видеть страницы, понимать, что это книга, и что там что-то написано. Но не понимать того, что в нее заложено. Точно так же ощущал себя и я.

Я стоял в озере собственной души. Ничем иным это быть не могло.

В отражении воды на меня смотрело молодое лицо красивого парня, которому и не было двадцати лет. Вот он я сейчас. Но это ли я настоящий?

Словно в ответ на эту мысль прямо передо мной возник дряхлый старик.

По воде вокруг нас прошла рябь и застыла в форме круга.

Мы стояли друг напротив друга не отрывая взгляда.

Слов было не нужно.

Это был я.

Прошлый я. Руки, покрытые старческими пятнами, лицо все в морщинах, на голове почти ничего, один лысый череп, в руке трость, крепкая, тяжелая, а на теле белый больничный халат.

Я сделал шаг.

Тот, старик, тоже сделал шаг.

Сначала я подумал, что это случайность, но сделав еще один шаг понял, что мы движемся по кругу. На один мой шаг, я получал такой же в сторону от старика.

Потом он просто сел и приглашающим жестом указал мне на место напротив себя.

Я сел, уже не удивляясь тому, что не проваливаюсь под воду. Это место не было реальным — это был тайник моей души.

Моя суть.

В горле неожиданно пересохло.

Мы сидели друг напротив друга, как Инь-Ян. Молодость и старость. Смерть и Жизнь. Прошлое и Будущее. У того старика не было будущего, у него были только воспоминания. И, тем не менее, он был Я.

Я не мог лгать тут сам себе.

Душа не была едина. Я помню, как получил воспоминание о маме от Праведницы в Великих Карповых Озерах, но этого было мало. Этого недостаточно. Мне нужны все мои воспоминания.

Взгляд старика был грустный, всё понимающий, без надежды внутри. Не мой теперешний взгляд. Я так не смотрю ни на жизнь, ни на самого себя.

А он смотрел.

Нам не были нужны слова.

Мы сблизились и взяли друг друга за руки. В тот же миг мы оба, и вода вокруг нас, начали медленно вращаться.

Я смотрел в его глаза, а он — в мои.

Воспоминание.

Земля. Родители. Детство. Я видел там всё то, чего не хватало мне — те фрагменты, которые исчезли по вине Пустоты.

Всё это не было стерто, непостижимым образом оно было внутри него, внутри старика, от которого я знал, что отгородился в свое время. Это ведь было мое решение — жить новое по-новому. Не оглядываться на себя прошлого. Старик всё это время ждал — ждал, когда я сам сюда приду. Да что там говорить, вся моя новая жизнь, она отделяла меня же от меня.

Странно, а ведь я думал, и уже не единожды, что прошел через это, что я стал един с собой, что всё это — этап, оставленный позади. Я думал так у белки, думал после того, как покинул Школу Небесных Наставников, думал у Бай-Гу… Много раз думал… А надо было не думать.

Теперь это казалось чем-то поверхностным.

Под моими ладонями были шершавые руки дряхлого старика, а он наоборот чувствовал мою молодую кожу и бурлящую в теле жизнь.

Инь-Ян.

Мы застыли.

Движение прекратилось.

Я увидел себя, убегающего от собаки. Но она все равно меня искусала, а потом перед глазами возникло воспоминание о том, как мама обрабатывает рану.

Еще через мгновение у меня захватило дух. Вот я в потрепанной и заношенной одежде взлетаю на качелях вверх и затем вниз. Еще недавно я этого не помнил.

Старик отдавал одно воспоминание за другим, устало улыбаясь.

А я принимал, проживая их