Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен
Неизвестный выпнул массивные двери. Поодаль, у заграждений под аркой, солдаты методично отстреливали беглецов. Затем, военные из другого отряда накрывали тела простынями, и, обмотав в два слоя, перекладывали на носилки. Третье подразделение таскало носилки и скидывало убитых на дно кратера, попутно засыпая щебнем.
– Эй, ты! – окрикнули Неизвестного, – выползай поживее! На свет, тварь! – врубили прожектор, направляя в глаза. Сквозь расползающееся по зрачкам белое пятно, он ухватил движение. Боковое зрение определило предмет – винтовки. Солдаты целились в туловище. Он незамедлительно бросил в прожектор магнитный диск и включил лебедку. Тело перебросило за арку. Перелетая он перевел прожектор на солдат, и те, ослепленные собственным оружием, похватались за глаза. Когда инерция спала он приземлился и швырнул дымовую шашку. Сквозь развеиваемый туман, перемежающийся с белым зубодробительным светом, Неизвестный мстил за гибель каждой невинной души. Взводили винтовки, палящие наобум, а он, выскальзывая из света, отправлял военных в мир иной. Последнее, что видел каждый из них – это раздувающаяся тень, отрицающая свет. В эти мгновения Неизвестный выразил всю боль, накопленную за годы странствий. Удар сопровождался горечью за брошенные страной города, и праведный гнев наполнял сраженную болезнью, грудь. Каждый умирает поодиночке. И его меч преподал этот назидательный урок. Наконец, голоса стихли, дым рассеялся, и он оглядел поле боя. Но что это за убиенные? Почему он видит растерзанных людей, практикующихся в стрельбе… на мишенях. Где носилки? «Вот же они!», – успокоил себя Неизвестный, но кровь, кровь на них почти высохла. Он подбежал к сложенным на повозке телам, и откинул покрывала – трупные пятна. Они сутки как мертвы. А солдаты – невинные ребята, исполняющие долг. Истекали кровью. Кто-то пытался уползти прочь, придерживая выпадавшие внутренности, а кто-то впарил остекленелый взор в недосягаемое небо. Дырявый имперский флаг дрыгался на ветру. «Неужели я сошел с ума?». Ему надо было убедиться в осязаемой реальности. Неизвестный завел руку на пояс и вонзил в ладонь кинжал. Вскрикнул. Нестерпимая боль. Но он надеялся, что это обман чувств и провернул рукоятку для пробуждения. Вещи остались на своих местах, а метка тревожно запылала, сигнализируя о повреждении. «Не предвиделось». Только теперь он понял, что голоса, преследующие от Святилища – из прошлого. Осознание наступило лишь когда он перерезал патруль. «Кристалл околдовал его!» – подумал Неизвестный, и, потрясенный, побежал прочь. Как можно дальше от зловещего места. А самое страшное, что его не мучила вина и раскаяние. Будто он не участвовал в недавних событиях и не принимал сознательных решений. Как он мог ответить за то, что даже не видел? Выдохшись, Неизвестный замедлился. То тут то там промелькивали люди. Присутствие жизни успокаивало. Крадучись он пересек квартал, выйдя на мостовую у кромки Кольца. Их возводили для защиты от случайных падений. На срединных кольцах из резчатого камня, на нижних – из деревянных балок. Там же размещались чугунные скамьи, где каждый горожанин мог прилечь и расслабить ноги. Недавно шел дождь, поэтому чаны с водой отражали бледное небо. Наполнив из них ладони, он умылся, промыл и перевязал рану, а, затем, жадно впился губами в мутноватую жижу.
– Трудный день? – спросил старикан со скамьи.
– Угу, – и прислонился к парапету, перебросив ноги. Взглянул вниз. Тела, частично засыпанные щебнем. «Так я не свихнулся?!».
– Отчаянный малый, – беловолосый заметил, что Неизвестный приоткрыл рот, – вырастешь до моих телес, тогда – поспорим, – он приподнялся, возвышаясь как в длину, так и ширину, и осушил чашу в два подхода.
– Ты тоже это видишь?
– Приволокли вчера, – не отрываясь от сигареты прохрипел житель в ответ, – Откуда будешь? Шмотье прокурено, грим под глазом – стражи порядочка угостили? Эх, весельчаки!
– Темплстер, ищу убежища от комендантского ока.
– Говорят, он скорее протрезвеет, нежели обозлится. Так что, не напрягайся. Главное – не создавай прецедентов, а там – отпустит старого болвана. Тут о Неизвестном пляшут! Даже крысам прожужжали уши именем. Я приглядывал за многими перебежчиками – ни сыскать ровни. Популярная личность, волнует народ, да толку! Бед накличем, и задушат как собак. Видал ты напастей? Ничего не видал! А у нас тут десятилетиями д-р-а-м-м-м-а! Только и успевай оплакать да посмеяться. Главное – не перепутать, а то раз неловко вышло. Вот, сегодня, к примеру, глашатай скакал по поручению прокурора, а Просветители – бац, и схапали. Чхать на закон!
Еще на Безымянном Неизвестный наслушался уличной «философии», впадая в дрему под очередную нелепую историю. Однако, последний факт растормошил его. «Вот уж неожиданность»
– Ты не бесполезен, в речах мелькают зерна разума, – Неизвестный пожал ему руку, – Лучше бы поискал работу, чем сидеть на чужой шее.
– То есть? – на миг его лицо заполнило недоумение, но этого времени хватило, чтобы Неизвестный ушел, – Вернись, свинья неблагодарная!
«Благодарить за наводку?», – усмехнулся Неизвестный. С таких болтунов на Цепях шкуры дерут, а здесь им – раздолье. «Где же запрятались белоплащие?». Его смущала военная обстановка. «Но! Военное положение сокращает варианты». «Думай логически… Они бы не потащили заложника мимо патрулей. Значит, лифтами в торговых ящиках, или же, в обход – по внутренностям кратера. Как мне выяснить направление: верх или низ? Из города или на самое дно?». Если они избрали верх, то все, что остается – ждать приема прокурора и надеяться на милость судьбы. А также, на благоразумие Хэля. Торговец стал невольным соучастником заговора. «Им не впервой», – вспомнились слова Альфредо, и Неизвестный повеселел. «Как там мастер? Не забудь настрочить письмо», – напомнил он себе. Голову заполонили воспоминания. Многие островитяне, завладевшие собственным кораблем, обладали тонким нюхом на выгоду. Они научились извлекать ее даже из торговли обвинениями. Те, кто хотел навеки скрыться от всевидящего закона, добровольно продавались в рабство, разумеется, под условием.
