Империя Машин: Пограничье - Кирилл Кянганен
– Твои ноги! – она закрыла рот рукой. Крысы изгрызли плоть, обнажая рваные мышцы.
Протектор снял сапоги
– Ерунда… – хотя его беглый взгляд говорил об обратном, – посиди, отдохни. Пить хочешь? Чертовски горло пересохло.
– Тебя едва не убили.
– Просто «не убили».
– О чем ты?
– Для создателя этого мира «случайность» была бы роковой ошибкой, – он поднял помутневшие глаза, – Забудь. Так… где тут вода? Поищешь?
– Когда доберемся до детей…
– Далеко от убежища?
– Пара коридоров до водостока.
– Хорошо, – защитник отрезал край плаща, обмотал лоскутами ноги, и надел обувь, – Уф! Помоги-ка подняться, – он оглядел кристалл, – пускай побудет у тебя…
Не без помощи силы он вернул себе равновесие. Соорудил из подручных средств костыль и попробовал передвигаться самостоятельно. Не вышло. Защитник попросил время передохнуть, после чего, поддерживаемый Амалией, поковылял к укрытию.
– Знаешь почему солдаты выполняют приказы Александра? Они инстинктивно чувствуют, что их долг – защитить остров Скал от перенаселения. Если грянет чума, то она не пощадит никого, а так, у каждого гражданина есть шанс обезопасить все свое ближайшее окружение, защищаясь от незримого внешнего врага, который постоянно силится влиться в стройные ряды Скал, давно превратившиеся в сплошную гвардию. Глянь на тех, кто недоволен – это в первую очередь переселенцы. И трибуналы проводятся над ними же, где правом голоса обладают только коронные горожане. Конечно, как подсчитываются голоса – неизвестно…
Миновав развалины, девушка приблизилась к телу, которое облюбовали крысы. Она узнала погибшую. Девочка… точнее то, что от нее осталось. Руки обглоданы до костей, на ногах съедены обувь и стопы. Туловище, раздавленное плитой, осталось нетронутым – помешали солдаты. Лайм насильно оттащил склонившуюся над трупом Амалию, напоминая о беспорядках и комендантском часе. «Надо найти выживших. После – позаботимся о ней».
Они пересекли зал. Защитник поинтересовался – «в какой стороне милые чада?». Обойдя трибуну, девушка указала на стену. Позади, под гобеленами, была завалена одна из несущих стен. Лайм отстранился от Амалии, чтобы собрать вокруг себя струи воздуха и метнул их как копья в груду камней. Просел пол, но уцелевшие опоры выдержали удар. «Строили на века… – защитник повторил жест, призывая силу». За три подхода он расчистил туннель, и окончательно выдохся. Срезав путь, он еле еле доковылял к убежищу. Защитник наступил на что-то мягкое, и приготовился к обороне, но Амалия остановила его руку и попросила помочь с откидной дверью. Подпол. Длинная лестница вела в темный погреб. Там то и прятались дети. Навстречу оклику к Амалии выбежали взбудораженные ребятишки, а Защитник расплестался по полу, не способный пошевелиться. Девушка расцеловала каждого ребенка в лобик, и оглянулась на Лайма. Протектор был крайне плох, однако, держался мужественно. Обостренный слух подсказывал ему примерное расположение новой порции солдат. Лайм боялся, что они их обнаружат раньше, и он потеряет преимущество. Полушепотом он подозвал Амалию,
– Принеси-ка воды… Сбегай, я пригляжу за ними.
– Сейчас за тобой надо глаз да глаз больше, чем…
– Знаю… Так что?
Едва Амалия переступила дверной проем, защитник подманил ребят,
– Ступайте за ней, вас же учили слушать старших?
– Но… – раздались возражения,
– Ваша мама боится идти одна, но никому в этом не признается. Хотите бросить ее?
И, когда, они последовали дороге, по которой вышла Амалия, протектор устроил обвал, и, следом отключился.
В полусне ему мерещились какие-то огоньки. Светлячки, кружились над заросшим полем, уносящемся во мрак. Он бился с густой, неподдающейся мечу травой, но не мог выкарабкаться к свету. На смену безуспешному сопротивлению пришли рваные фрагменты из прошлого. Переплетаемые с лихорадочным бредом, мысли то бросали его по битвам, в которых он участвовал, то окунали в пыточные камеры, увиденные им однажды в стенах Рассветной Скрижали. Его тело наливалось свинцовой тяжестью. Лайм оглянулся – с ног до туловища он превращался в статую! А затем, оказалось, что трава под ногами выгорела, и там, внизу, под решеткой кипела плавильная печь. Неуспев затвердеть, он начал «таять».
Его пробудил назойливый стук. Ноги раскалились, и он слышал неприятный скрип. Казалось, они расплавят обувь и сожгут одежду. Резко сбросив одежду он пришел в себя. Сон закончился, а стук доносился из-под завала. Расширяя пролом девушка вернулась вызволить его из ловушки, которую он сам себе устроил, но Лайм желал окончательно отрезать и ей и себе пути назад. Конечности окаменели. Протектор подполз к перевернутой скамье, оперся спиной и проверил револьвер. Камни были вытолкнуты, и Амалия попробовала пролезть внутрь. «Тратишь время!» – защитник печально вздохнул и откинул с бока плащ. Девушка увидела кинжал, торчащий из под ребра. Он обхватил рукоять.
– Не делай этого! Ты умрешь от потери крови! – вскричала Амалия, а позади нее, в пролом заглядывали детские головки.
– Знаешь, Амалия… сколько раз я умирал. взгляни на меня. Он оторвал лоскут плаща, обнажая плечо. «Метка странника?!». Взгляд защитника внезапно сменился ледяным сиянием.
– Я умирал тысячи раз и столько же наблюдал смерть всех моих близких. Снова и снова эта цепь рождения и смерти разыгрывала меня, пока я не нашел способ его замкнуть… – кровь хлынула из раны, а метка как паук, сползала с кожи, испарясь. «Пока я не ходок, иди… – прибавил он, примотав сопроводилеьное письмо, и метнул ей окровавленный кинжал, – это твой пропуск в Остермолл». Но девушка не пошевелилась. «Иди, тебе говорят! Я вижу, что нам не суждено быть вместе». Чутье подсказало Протектору о близости враждебно настроенных людей. «Если меня не убьет инфекция, то мы еще встретимся». Однако, девушка не хотела уходить. И Лайм взвел револьвер. «Не приближайся! Шаг назад! Вот так! Еще шаг! Уводи детишек! Прочь! Умница! Эй, Письмо не забудь». Когда тонкая фигурка скрылась в проеме – Протектор окончательно разломал проход.
Амалия задыхалась, горели щеки, влажные от слез. Ребята бросились ее утешать. «Ая, Мая – мои девочки», – она прижала детей к груди, забывая обо всем на свете. Повернулась к другим: «Как я по вам соскучилась!». Грохот прервал их объятья, а секундой спустя, все жались друг к дружке, плача от страха. Побелка отслаивалась от стен и лавинами обрушивалась на головы. «Берегите глаза!», – прохрипела Амалия, подавившись известью. Забитые ноздри пробивало паленым деревом. Удушающий пепел медленно проникал в галерею. «Солдатам отдали приказ сжечь храм?!» – ужаснулась девушка. «Надо вывести детей!». Она думала, что помнит план Святилища наизусть, но, совершенно растерялась. Успокаивая ребят, Амалия бросилась обыскивать прилегающие туннели, уводящие в глубь, подальше от основных залов, но все они оказались погребены обломками. «Лайм, ты похоронил нас заживо!». Пламя обступило стены, прибывал дым, сгоняя их к центру. Негде укрыться. Девушка облокатилась на крошащийся монумент, где было выгравировано всего два слова: «Поиски Пути». Поднимая голову, она посмотрела, куда указывает
