ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо
У меня ушло всего несколько секунд, чтобы увидеть это и запомнить на всю жизнь. Потом меня оттеснил Самохин, но я даже не сопротивлялся. Отойдя от проема, я поднял глаза на Неврубеля, который стоял за Андреем Андреевичем и смотрел в комнату через его плечо. Неврубель повернул голову и, встретившись со мной глазами, долго не отводил взгляд, а затем медленно, еле заметно кивнул. Я не понял, что именно хотел сказать художник, да мне было не до него.
Гордеев оказался прав – они со Скворцовым покинули общежитие часов в десять вечера, весь день занимаясь оформлением трупа, опросами и составлением разнообразных бланков. На место тут же прибыли другие полицейские – кто-то был в форме, кто-то в гражданской одежде. Сразу за ними у общежития припарковалась карета скорой помощи. Врачи поднялись в комнату, осмотрели тело, подписали какие-то документы и уехали. Весь день общежитие было наполнено голосами и суетой, от которых я уже успел отвыкнуть. Специалисты делали свою работу, жильцы же бродили из комнаты в комнату, делясь впечатлениями от увиденного. Ко мне зашел Мишаня с какими-то булочками и газировкой, чтобы обсудить события последних часов, но при виде еды меня замутило, и я, сославшись на срочные дела, вышел на улицу, выдворив Мишаню из комнаты. Причина была не только в том, что меня тошнило при одной мысли о еде, а еще и в том, что после обнаружения тела я заметил, что все оставшиеся жители как-то странно стали смотреть друг на друга. В их взглядах будто читалось какое-то осуждение и непонимание: «Ну ладно я, но вы-то как не заметили?». Возможно, что я просто накрутил себя и ничего этого не было, но больше всего таких взглядов я ловил именно на себе, так как моя комната была смежной с комнатой бабушки. Гордеев со свойственным ему спокойствием, конечно же, провел лекцию и объяснил нам, что такое хоть и редко, но случается – для мумификации тела необходимы несколько условий: в комнате была приоткрыта форточка, что обеспечивало вентиляцию и приток воздуха; физиологическое состояние умершей – Тамара Васильевна была сухонькой старушкой невысокого роста; пониженная влажность воздуха, что в наших краях было нормой; новая дверь с хорошими уплотнителями и много других факторов, которые, как назло, сложились здесь в единое целое. Первое время неприятный запах, конечно же, присутствует, объяснил Гордеев, но его могли просто не заметить из-за постоянно открытой двери на кухню или запаха из душевой.
Я бесцельно бродил по улицам города, не зная, куда направиться. Хотелось поговорить с кем-нибудь близким, поделиться своими переживаниями, но в то же время я понимал, что делиться особо и нечем. Шок первых минут отступил, и в душе стало пусто. В голове осталось лишь осознание того, что больше года я спал на кровати чуть ли не в обнимку с трупом – нас разделяла только тонкая стена, к которой с двух сторон были придвинуты наши кровати. А еще я вдруг понял, что окончательно потерял свой дом. Те отношения, которые только начали налаживаться у меня со своей комнатой и которые должны были прекратиться в скором времени, закончились сегодня. Вместо минорного прощания со своим жилищем, которое я представлял в своих мыслях, произошел жесткий разрыв со скандалом и битьем посуды – мне не хотелось возвращаться ни в комнату, ни в общежитие. Я пожалел, что не арендовал съемную квартиру заранее. Напрашиваться к кому-нибудь на ночевку мне решительно не хотелось, я понимал, что как минимум одну ночь мне еще придется провести в комнате.
Сам того не заметив, я оказался рядом с кофейней, где мы любили проводить время с Алей. Заказав кофе, я занял место у окна и бездумно уставился на улицу.
– Вы сегодня один? – спросила знакомая уже официантка, которая обычно приносила нам кофе.
– Сегодня как никогда, – ответил я.
Она поставила чашку с кофе на стол и поправила прядь волос, упавшую на лицо. На мгновение мне показалось, что она приняла мой ответ за попытку флирта.
– Все будет хорошо, – бросила она банальную фразу.
У меня не было причин доверять этой девушке, но и не верить тоже, тем не менее я решил кое-что уточнить.
– А когда?
– А когда вам самому захочется, – улыбнулась она и упорхнула за прилавок.
И она была права, как никто. Кажется, я уже почти захотел.
Я вернулся в общежитие около одиннадцати вечера. Полицейских уже не было, из кухни раздавались приглушенные голоса, вскрытая дверь стояла у стены, а проем двери зиял черным провалом. Стараясь не смотреть в него, я быстро открыл ключом дверь и юркнул в свою комнату. Большая часть вещей уже была собрана в коробки, за исключением мелочей вроде кружки, зубной щетки, бритвенных станков, зарядки от телефона и прочих необходимых на каждый день предметов. Только сейчас, в своей комнате, я ощутил усталость от этого долгого и странного дня.
Первым делом я отодвинул кровать от стены и переставил ее к окну. Пусть лучше меня продует, чем я еще одну ночь проведу бок о бок с трупом. Конечно же, я понимал, что в соседней комнате уже нет никакой мумии – ее увезли в морг, но мне так было спокойнее, если это слово вообще можно применить в этих обстоятельствах.
Я выключил свет, лег на кровать прямо в одежде и, кажется, тут же уснул. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я открыл глаза, половинка луны уже добралась до моего окна и заглядывала в него, освещая мое лицо, кровать и пару метров пола. Я повернул голову и увидел Темного. Он снова клубился в своем углу. Страха не было, была лишь тоска, которую он, кажется, излучал всей своей сущностью, заражая ею и меня.
– Простите, Тамара Васильевна, что так вас и не понял, – прошептал я.
Темный никак не
